Сербия. Полная история страны

Йован Владимир – первый сербский святой

С 971 года фактическим правителем Болгарского царства стал военачальник Самуил, находившийся в отдаленном родстве с царствующим домом. В 997 году Самуил провозгласил себя царем Болгарии. Он был хорошим стратегом и искусным политиком, который всячески старался сохранить мощь своего царства.

С 980 года Самуил начал захватывать сербские земли, бывшие яблоком раздора между Болгарией и Византией. Одним из эпизодов этого процесса стало покорение государства Дукля, основная часть территории которого находилась на юге современной Черногории. Юный правитель Дукли князь Йован Владимир искал поддержки у Византии, но та находилась далеко и была занята решением более важных проблем, а немногочисленное дуклянское войско не могло противостоять болгарам.

Захватив Дуклю, Самуил не стал убивать ее правителя, а сделал его своим пленником. Не спешите восторгаться гуманизмом, которого у жестокого Самуила не было и в помине. Вместо милосердия присутствовал расчет – Самуил опасался аннексировать сербские земли напрямую, потому что это сильно ослабило бы Болгарию. Сербы были подобны вязанке сухого хвороста, готовой вспыхнуть от любой искры. Гораздо выгоднее было подчинить себе сербских правителей и играть на существовавших между ними противоречиях по принципу «разделяй и властвуй».

Продержав некоторое время Йована Владимира в плену, Самуил женил его на своей дочери Теодоре Косаре, а затем вернул ему Дуклю, к которой были добавлены некоторые соседние территории. В «Летописи попа Дуклянина»^[12] говорится: «Владимира держали в темнице, где он проводил дни и ночи в посте и молитве. И явился ему ангел Господень, извещая его, что освободит его Бог из этой темницы и что он, аки мученик, войдет в Царствие Небесное и получит невянущий венец и награду вечной жизни… Однажды дочь царя Самуила, звавшаяся Косарой, сподвигнутая и вдохновенная Святым Духом, пришла к отцу и спросила его разрешения на то, чтобы могла она спуститься вместе со служанками в темницу и обмыть головы и ноги узникам, что было ей дозволено… Среди прочих приметила она [Йована] Владимира и, увидев, что он красив, смиренен, скромен, ласков и полон знания и мудрости Божьей, заговорилась с ним. Речь его показалась ей слаще меда и сот медовых. Так полюбила она его, не по зову страсти, но потому что стало ей жаль его молодости и красоты, да и то, что он король и происходит из королевского рода пришлось ей по душе. Пожелав освободить его, пришла она к царю, пала ему в ноги и молвила: «Отец мой и господин, ведомо мне, что собираешься ты, по обычаю, выдать меня замуж. Да будет на то воля твоего величества, но знай, что или дашь ты мне в мужья короля Владимира, которого держишь в оковах, или я скорее умру, чем возьму кого-то иного в мужья». Услышав то, отец обрадовался, поскольку очень любил свою дочь и знал, что Владимир королевского рода, потому согласился он исполнить ее просьбу. Сразу же послал он за Владимиром и… милостиво глядя на него и целуя его перед своими вельможами, отдал ему свою дочь в жены. Когда же произошла свадьба его дочери, устроенная по королевскому обычаю, поставил царь Владимира королем над землей и королевством его отцов и над всей драчской^[13] землею».

История трогательная, но, скорее всего, болгарская царевна не снисходила до того, чтобы мыть ноги узникам. Впрочем, кто ее знает… Но с политической точки зрения этот брак был очень сильным ходом царя Самуила. Сделав сербского князя своим зятем, он не только обеспечил его лояльность, но и произвел хорошее впечатление на других сербских правителей.

Самуил умер в 1014 году вскоре после того, как потерпел сокрушительное поражение от византийского императора Василия II. Ему наследовал единственный сын Гавриил Радомир, который, по словам византийского летописца Иоанна Скилицы, «статью и силой был подобен отцу своему, но сильно уступал ему умом и духом». Вскоре он был убит двоюродным братом Иваном Владиславом, которому было суждено стать последним правителем Первого Болгарского царства.

Одной из мер по укреплению царской власти, предпринятых Иваном Владиславом, стало устранение возможных соперников, одним из которых был князь Йован Владимир, женатый на царской дочери.

Когда Иван Владислав пригласил Йована Владимира и Теодору Косару в свою столицу город Преспу, на приглашение откликнулась только княгиня Косара, которой был оказан пышный прием. В знак родственной любви и гарантии безопасности Иван Владислав послал Йовану Владимиру золотой крест, на что получил от набожного дуклинского князя суровую отповедь (цитируем по «Летописи попа Дуклянина»): «Ведомо, что Господь наш Иисус Христос, который претерпел за нас, был распят не на золотом или серебряном кресте, а на деревянном и если твоя клятва искренна и слова твои правдивы, то пошли мне с духовными лицами деревянный крест. Тогда я, уповая на веру и силу Господа нашего Иисуса Христа приду, надеясь на животворящий крест и драгоценное древо».

Святой Йован Владимир

Коварный Иван Владислав послал с деревянным крестом двух епископов и одного пустынника. Йован Владимир отправился в Преспу, а по прибытии (22 мая 1016 года) первым делом зашел в церковь помолиться. На выходе его ждали приближенные болгарского царя, которые прямо там, перед церковными вратами, отрубили доверчивому князю голову. «Епископы же взяли его тело в ту самую церковь, где похоронили с гимнами и восхвалениями, – пишет поп Дуклянин. – Господь Бог в память о заслугах блаженного мученика Владимира сделал так, что многие люди, страдавшие разными болезнями, выздоравливали после молитвы над его гробом. Ночью же виден был там божественный свет, словно горело множество свечей… Видя чудесные знаки Господни, царь покаялся, сильно устрашился и дозволил своей двоюродной сестре взять тело мужа и достойно похоронить его там, где она пожелает».

Смерть князя Йована Владимира. Литография. XIX в.

Косара перенесла святые мощи своего супруга в церковь Успения Пресвятой Богородицы (Пречиста Краинска) в Скадарской Краине, на юго-западном берегу Скадарского озера. В наше время от этого храма, разрушенного турками, остались руины, но еще до разрушения, в середине XIV века мощи были перевезены в специально построенную для них церковь у города Эльбасан, а с 1996 года они находятся в православном соборе Тираны. Крест, присланный Йовану Владимиру, впоследствии покрыли серебряной чеканкой, и теперь его хранят жители черногорского села Вельи Микуличи, находящегося у подножия священной горы Румия^[14]. Каждый год на Пятидесятницу крест Йована Владимира торжественно переносят из Великих Микуличей на вершину горы, где ему могут поклониться верующие.

Переход сербских земель к Византии

Царь Иван Владислав, которого болгары считают героем, делавшим все возможное для защиты своего государства, а сербы – коварным убийцей, был убит в начале 1018 года под стенами города Драча, который болгары пытались отбить у византийцев. Обстоятельства его гибели туманны, но, согласно сербским преданиям, болгарский царь был убит в своем лагере ангелом, принявшим образ невинно убиенного князя Йована Владимира. «Однажды, когда во время отдыха ужинал он [Иван Владислав] у Драча, вдруг явился ему могучий воин в образе святого Владимира, – пишет поп Дуклянин. – Испугавшись, стал он кричать, что было мочи: “Придите скорее сюда, воины мои, и защитите меня от Владимира, который хочет убить меня”. Сказав это, он встал, чтобы убежать, но ангел сразу же поразил его, и он пал на землю и умер телом и душой… И вышло так, что мерзкий убийца, который, сидя за обеденным столом, повелел отрубить голову Владимиру, сделав его мучеником, сам был убит во время ужина, сделавшись приспешником Сатаны». Жил собакой, околел псом, как говорят русские.

Юные сыновья Ивана Владислава не могли заменить отца, и потому болгарская знать предпочла перейти под руку византийского императора Василия II, который за свои успехи в деле покорения болгар получил почетный титул Вулгароктон («Болгаробойца»). Вместе с болгарскими землями к Византии отошли и сербские, находившиеся под властью Болгарии. Те сербские княжества, которым при царе Самуиле удалось сохранить свою самостоятельность (хотя бы и номинальную), тоже были поглощены Византией, которая на некоторое время стала единственным властителем Балкан.

Богомильство

В X веке в Болгарском царстве возникло религиозное течение, получившее название по имени попа Богомила, который, по словам болгарского пресвитера Козьмы, «первие нача учити ереси в земле болгарстей». Козьма написал трактат «Беседа против богомилов», ценный исторический документ, проливающим свет на истоки богомильства и его сущность, которую православная церковь считает еретической. Впрочем, и католическая тоже – известно, что в Константинополе была и латинская община богомилов.

Поп Богомил

Вокруг богомильства наверчено много разного, но если взять самую суть этого учения, то она заключается в отношении к материальному миру, который богомилы считают творением Сатаны, а не Бога. Согласно их представлениям, изначально существовал только Всевышний Бог, который создал огромную невидимую Вселенную и управлял ею вместе со своим сыном Сатанаилом. Коварный Сатанаил решил стать независимым от Отца и был за это низвергнут с небес, но при этом сохранил божественный дар, с помощью которого смог создать из хаоса видимый, материальный мир. Затем он сотворил Адама и Еву, но не смог вдохнуть в них душу и попросил об этом Отца Небесного, сказав, что люди заменят падших ангелов. Отец Небесный оживил первых людей, но ангелов они не заменили, поскольку Сатанаил подчинил себе весь род человеческий. Стремясь избавить человечество от власти Сатанаила, Бог Отец создал второго сына – Иисуса, который после своей мученической смерти на кресте смог лишить Сатанаила божественной силы вместе со слогом «-ил» в имени. Так Сын Божий Сатанаил превратился в злого духа Сатану и был низвергнут в ад, но созданный им греховный мир остался и каждый истинно верующий (то есть адепт богомильства) должен всячески от этого мира отрешаться. Царствие Божье – на небесах, на земле его нет, и путь к спасению лежит через сугубый аскетизм.

Богомилы отрицали большинство атрибутов веры, начиная с Ветхого Завета и заканчивая культами святых (в святость Богородицы они тоже не верили). Священными книгами они считали лишь четыре канонических Евангелия, а единственной молитвой признавали «Отче наш». Особое неприятие у богомилов вызывал крест. Они считали противоестественным и оскорбительным для веры поклонение орудию казни Спасителя, придуманному Сатаной. Прогрессивным (с точки зрения нашего времени) был только один постулат богомилов – о равенстве женщин и мужчин, поскольку они не верили в создание женщины из ребра мужчины. Но при этом к браку они относились крайне негативно, поскольку считали, что все плотское мешает человеку достичь духовного совершенства. Надо сказать, что отрицание церковного брака способствовало популярности богомильства у болгар и других народов, совсем недавно обращенных в христианство. Бывшие язычники считали идею христианского брака чуждой, и точно так же им было чуждо священничество, стоявшее между Богом и людьми, ведь язычники обычно общались со своими богами без посредников.

Бедность в представлении богомилов была высшей добродетелью, но одновременно считался добродетелью и труд, который вел к накоплению определенных благ. Противоречие разрешалось просто – пожертвованием своего имущества богомильской общине, что чаще всего делалось на смертном одре.

Распространение богомильства

Зародившись среди болгарской бедноты в качестве протестного движения против гнета богачей и церковников, в эпоху византийского владычества богомильство сменило вектор и стало всячески восхвалять утраченное национальное государство – болгарское или сербское, против которого оно выступало еще совсем недавно (к сербам богомильство начало проникать в правление царя Самуила). Таким образом, это религиозное течение, или ересь – это уж кому как угодно, приобрело черты национально-освободительного движения и стало привлекать к себе не только бедняков. Однако после восстановления независимости богомильство потеряло бо́льшую часть своей привлекательности, а вдобавок церковные и светские власти вели с ним активную борьбу. В частности, против богомильства боролся великий жупан Рашки Стефан I Неманя, основатель династии Неманичей и будущий сербский святой преподобный Симеон Мироточивый. В конце XII века (вероятнее всего – в 1180 году) по его инициативе был созван церковный собор, на котором богомилы были подвергнуты анафеме. Одной лишь анафемой дело не закончилось – понадобился военный поход против богомилов, которых поддерживала часть сербской знати (в борьбе с конкурентами хороши любые средства, разве не так?). Расправа с богомилами, предпринятая в Сербии, вынудила многих из них переселиться в Боснию, ставшую в XIII–XIV веках оплотом богомильства. Надо отметить, что проникновение богомильства в Боснию стало историческим феноменом торжества ереси в средневековом европейском государстве. Дед-епископ боснийских богомилов имел свою резиденцию близ резиденции боснийских правителей-банов и принимал участие в делах правления. Несмотря на то что в 1240 году бан Матей Нинослав, принуждаемый венграми, был вынужден разойтись с богомильством, позиции этого течения в Боснии традиционно оставались сильными.

Совет против богомильства, организованный Стефаном Неманьей. Фреска 1290 года

Человек рождается для того, чтобы радоваться жизни, а не подвергать себя лишениям в ожидании посмертных наград. Считается, что широкое распространение богомильства в Боснии создало предпосылки для массового принятия боснийцами ислама. С одной стороны, ислам выглядел много привлекательнее богомильства, а с другой, богомильские общины, возглавляемые епископами-дедецами^[15], были не настолько сильной организацией, чтобы противостоять проникновению другой веры.

Богомильская община состояла из трех категорий верующих. Выше прочих стояли «совершенные», или «христиане», – аскеты-праведники, которые могли поучать, проповедовать и совершать обряды. Основную массу членов общины составляли «верующие», доказавшие свою приверженность идеалам богомильства. Имелись также и «слушатели», допущенные к слушанию проповедей, но не имевшие других прав, то есть не могущие участвовать в жизни общины. Праведный «слушатель» мог стать «верующим», а затем и «совершенным», все зависело только от личностных качеств конкретного человека.

Глава вторая. Княжество, королевство, царство, или От Бара до Косова поля

Стефан Воислав

У историков нет единого взгляда на период правления Василия II Болгаробойцы. Одни считают его апогеем византийского «золотого века», а другие – началом заката, в первую очередь вызванного военными кампаниями Василия, которые существенно подорвали силы империи. Детей у Василия не было, так что византийский престол унаследовал его младший брат Константин, человек слабый, подозрительный и недалекий. Лучшим времяпрепровождением император Константин VIII считал кутежи. Он умер на третьем году правления, передав престол своему зятю Роману Агриру, который стал императором Романом III. В правящем семействе начались интриги, центром которых была дочь Константина Зоя, знать плела заговоры, то там, то здесь вспыхивали восстания, вызванные непомерными налогами. Империя пока еще сохраняла свою мощь, но опоры ее уже начали шататься, и грешно было бы не воспользоваться этим.

Рядом с Дуклей находилось княжество Травуния, которым во времена Йована Владимира Дуклинского правил его дядя Драгомир. У Драгомира был сын Стефан, который в «Летописи попа Дуклянинина» назван Доброславом: «Доброслав, будучи человеком мудрым и смекалистым, будто бы покорился грекам [византийцам] и стал их помощником и союзником, он ездил с ними по землям и тайно советовал грекам, чтобы те обходились с народом жестоко и несправедливо. И тайно же говорил народу: «Почему вы терпите от греков столь великие бедствия? С вами обходятся несправедливо, отбирают имущество, прелюбодействуют с вашими женами, предают поруганию ваших дочерей. Никогда мои предки, что правили до меня, не учиняли вам подобного, не творили столь тяжких злодеяний». Так делал он повсюду, и народ начал обращать на него взоры и полюбил его сильно, а греков так же сильно возненавидел. Сговорившись между собой, люди… восстали и за один день истребили всех греческих вельмож, которых нашли в Далмации»^[16].

Речь идет об антивизантийском восстании, поднятом в 1034 году князем (жупаном) Дукли Стефаном Воиславом. Насчет плохих советов, которые Стефан-Доброслав якобы давал византийцам – явное преувеличение, служащее для украшения повествования. Византийские власти не нуждались в плохих советах. Они драли с подданных по семь шкур разом, и каждый новый император считал своим долгом увеличить налоговое бремя. А император Михаил IV, сменивший в 1034 году Романа III Аргира, не только повысил налоги, но и потребовал от славянского населения империи выплачивать их в денежной, а не в натуральной форме, как было прежде. Это требование уже само по себе повышало налоги примерно на 20–25%, потому что продукцию (то же зерно) приходилось продавать скупщикам-оптовикам, которые, пользуясь возможностью, сильно занижали цены. Народ восстал, а князь Стефан возглавил восстание, у которого были довольно неплохие шансы на успех, поскольку императорская власть со времен правления Василия II уже успела ослабнуть.

Однако восстание было подавлено уже в следующем году. По каким-то причинам со Стефаном обошлись довольно мягко – его не казнили, не оскопили и не ослепили, а просто пленили и держали в заключении. Дуклей же стал управлять императорский наместник. То ли верховная власть опасалась лишний раз озлоблять только что усмиренных дуклинцев, то ли у императора были свои виды на дуклинского князя… Так или иначе, но можно сказать, что Стефану повезло дважды. Он остался жив и невредим и вскоре сумел бежать из плена.

Византийский хронист второй половины XI века Кекавмен в своем «Стратегиконе», также известном под названием «Советы и рассказы», пишет: «Враги, зная в клисурах [горных проходах] труднопроходимые места, заранее займут их и при твоем возвращении разгромят тебя. Так сделал Тривуний Серб в Диоклее с катепаном [наместником] Диррахия [Драча] Михаилом сыном логофета^[17], и разгромил его войско, насчитывавшее более сорока тысяч человек. Упомянутый катепан, вторгшись в Диоклею, разорил ее, а при возвращении обнаружил, что клисуры, через которые он вторгался, заняты, и был схвачен. Может быть, у него был другой путь, чтобы уйти спокойно, но по недомыслию, а скорее – по неопытности, был взят в плен».

Тривуний Серб, то есть Травунский^[18] Серб – это князь Дукли Стефан Воислав. То ли в 1037, то ли в 1038 году Стефан бежал из константинопольского плена в Дуклю и изгнал оттуда византийского наместника Феофила Эротика. Зимой 1039–1040 годов Стефан захватил императорский корабль с десятью кентинариями золота, который буря пригнала к берегам Дукли (десять кентинариев – это свыше трехсот килограммов!). В 1041 году Михаил IV направил против Стефана войско во главе с евнухом Георгием Пробатом…

Почему византийский император отреагировал на изгнание своего наместника только в 1041 году? Давайте вспомним про восстание болгар, поднятое в 1040 году простолюдином Петром Деляном, выдававшим себя за внука болгарского царя Самуила. Вспыхнув в Белграде, восстание охватило почти все болгарские земли, и до его подавления императору Михаилу было явно не до Дукли.

Войско Георгия Пробата было разгромлено сербами в горных теснинах. Годом позже на те же «грабли» наступил наместник Диррахия Михаил, которому новый император Константин IX Мономах приказал выступить против мятежного дуклинского князя.

Нападение сербов на византийское войско в горных перевалах. Фрагмент иллюминированной рукописи «Обозрение истории» Иоанна Скилицы. XII в.

Принудив к участию в походе вассальных Византии сербских князей (жупана Рашки, бана Боснии и князя Захумья)^[19], Михаил приказал им атаковать Дуклю с севера. Сам он с шестидесятитысячным войском вторгся на дуклинские земли с юга и прошел в глубь страны, не встречая сопротивления – Стефан намеренно заманивал врага в горы. Когда Михаил решил, что мятежники наказаны достаточно (иначе говоря, когда добычи было взято столько, что больше не увезти), византийское войско повернуло назад. Ночью на расположенный в ущелье византийский лагерь вдруг посыпались сверху стрелы и камни. В лагере возникла паника, которую увеличивали громкие звуки труб (Стефан приказал трубить в них, чтобы создать у врага впечатление, будто он окружен огромным войском). Две трети византийского войска и семеро военачальников-стратигов остались в ущелье. Самому Михаилу лишь чудом удалось спастись.

Современник Кевкамена Иоанн Скилица в «Обозрении историй» описывает эти события более красочно, делая акцент на личности Михаила, «человека никчемного, изнеженного и далекого от понимания военной науки», который после разгрома, учиненного сербами, «укрылся в безопасном месте, плакал и делился с другими переживаниями». И здесь князь Дукли называется Сербом Тривунием, что вполне характерно для византийских авторов, которые часто искажали чужеземные имена или же давали чужеземцам прозвища, указывавшие на их происхождение. А для сербской «Летописи попа Дуклянинина» вполне уместен Доброслав – герой, обладающий доброй славой.

Ночная битва, вошедшая в историю как битва при Баре^[20] или битва на Чужемильском поле, произошла 7 октября 1042 года (дата известна точно благодаря комете, появившейся в небе вечером, незадолго до начала сражения). Можно считать эту дату днем возрождения сербской государственности. Отстояв независимость своего княжества, Стефан Воислав правил им недолго – около двух лет. Предположительно он скончался в 1044 году.

Сыну Стефана Михаилу, известному как Михаил I Воиславлевич, пришлось признать себя вассалом византийского императора, но это признание было сугубо формальным. Константинополь «сохранял лицо», создав видимость возвращения мятежных сербов под свою руку, а Михаил и его потомки получали возможность спокойно править сербами. Михаил показал себя достойным сыном своего великого отца, объединив под своим правлением почти все сербские земли. В противовес Византии он поддерживал отношения с папским Римом и южноитальянскими государствами. Папа Римский Григорий VII в 1077 году в своем послании называл Михаила «королем славян», из чего можно заключить, что Михаил получил от папы корону и прочие королевские регалии. Но титул «Первовенчанного» носит сербский король Стефан II из династии Неманичей, который, будучи великим жупаном Рашки, получил в 1217 году королевский титул от Папы Римского Гонория III.

Для сербского правителя (и государства тоже) получение короны из Рима имело огромное значение, поскольку оно являлось правовой основой независимости, которую сербы не могли получить от Константинополя, но зато получили от Рима. В свою очередь папа Григорий приобрел могущественного союзника на Балканах, который мог быть полезен Риму в его вечном соперничестве с Византией.