Князьки мира сего

– А скажите, пожалуйста, как вы думаете, могли они быть сатанистами?

– Сатанистами? Неужели всё настолько плохо? – всплеснула руками Елизавета Феликсовна.

– Вы полагаете, они специально убеждали всех, что они христиане, чтобы скрыть свои настоящие взгляды? – стал рассуждать Марков. – Что ж, возможно, вполне возможно. Теперь, когда вы это спросили, я склоняюсь к мнению, что так оно, скорее всего, и было. По крайней мере, это многое объясняет – неэтичное поведение, разрыв с друзьями, нежелание профессионально развиваться…

– Ну а между собой Алексей с Ольгой ладили? – задал новый вопрос Иваненко. – Какие у них были отношения?

– О, это отдельная и весьма болезненная для нас тема! – ответил Николай Валентинович. – Алексей оказался настоящим семейным диктатором. Он полностью подчинил себе Олю, она и шагу не могла ступить без его ведома, на всё спрашивала у него разрешения. В какой-то момент вообще перестала с нами разговаривать.

– Да, я пыталась объяснить ей, что у современной женщины должно быть своё независимое мнение, – вмешалась Елизавета Феликсовна, – но она только смеялась надо мной.

– То есть вы считаете, что жена не должна слушаться своего мужа? – осведомился Иваненко.

– Мы же не в каменном веке живём, зачем возрождать домострой? Диктатура мужчины в семье подавляет личность женщины, не даёт ей развиваться! – возмутилась Маркова.

– Понятно. Как вы думаете, могут ли Алексей и Ольга скрываться здесь, в Твери, у кого-нибудь из родственников или знакомых?

– Очень маловероятно. Они порвали отношения почти со всеми родственниками и друзьями.

– В Москве ваша дочь с мужем проживали в квартире Семёна Израилевича Кукушкина. Вам знаком этот человек?

– Это мой двоюродный брат по отцу, – ответила Елизавета Феликсовна, поморщившись. – Мы с ним очень мало общались. Но перед своим отъездом в Израиль он позвонил мне и попросил найти кого-нибудь, кто бы мог присмотреть за его московской квартирой. Оля с Алексеем воспользовались такой возможностью и переехали жить в столицу.

– Ольга звонила вам из Москвы?

– Да, регулярно. Последний раз недели три назад. Ничего интересного не сообщила, обычный дежурный звонок.

– Ваша дочь недавно получила какое-то наследство от своей тёти?

– Да, полтора года назад умерла моя сестра, Маргарита, – сообщил Николай Валентинович. – Она была старой девой, и соответственно у неё не было своих детей. Нашу Оленьку она любила, как родную дочь. Кстати, с Марго Алексей и Оля неплохо ладили. Она была им под стать – эксцентричная и религиозно озабоченная, вот и написала на Олю завещание. После её смерти дочери досталась вся её коллекция антиквариата. Мы были против распродажи семейного достояния, но Алексей настоял, и Оля его, естественно, послушалась. Многие вещи были действительно бесценны, а они продали их фактически за копейки! Мне больно даже вспоминать об этом…

– А почему они решили уехать в Москву? У них были там какие-то знакомые?

– Маловероятно, – ответила Маркова. – У нас с Николаем, конечно, есть друзья в Москве, но Оля с ними никогда не была близка. Скорее всего, они просто сбежали от нас. Алексею было неприятно с нами общаться, плюс ко всему он, вероятно, боялся, что, живя рядом с нами, Оленька рано или поздно начнёт прислушиваться к нашему голосу и выйдет из-под его влияния. Поэтому он просто-напросто решил утащить её подальше от нас.

– Спасибо вам за чай и за беседу, извините, что потревожил, – сказал Иваненко, вставая. – Дайте мне, пожалуйста, адреса и номера телефонов всех ваших московских друзей. Я вам тоже оставлю свой номер. Если узнаете какую-то информацию о возможном местопребывании вашей дочери и её супруга, обязательно свяжитесь со мной.

Провожая его к двери, Елизавета Феликсовна вдруг горячо воскликнула:

– Пожалуйста, помогите нам! Помогите вызволить Оленьку из лап этого чудовища! Наша девочка в опасности рядом с ним! Возможно, он её зомбировал и заставляет участвовать в разных омерзительных обрядах. Я не переживу, если с моим ребёнком что-то случится!

– Я постараюсь вам помочь, если это будет в моих силах, – пообещал Иваненко.

* * *

Прогуливаясь по набережной, Пётр несколько раз доставал фотографию молодых людей и пристально всматривался в их лица. Вопросы дикими пчёлами роились у него в голове. Зачем они причиняли боль своим родным? Почему сделались сатанистами – выражали протест нашему больному обществу, погрязшему в лицемерии, тщеславии и глупости? И как, во имя всего святого, зеленокожий пришелец попал к ним в квартиру?!

Глава 5
На приходе

Иваненко заночевал в неприметной гостинице, и ему опять приснился неприятный сон. Скорее даже, это было видение, а не сон. Он лежал на сене в сюрреалистической повозке, напоминающей русскую телегу с ко́злами, в которую была запряжена шестиногая пегая кобыла. На козлах сидел вечно юный Божественный Возница и посмеивался, время от времени оглядываясь на Петра. Его лицо синевато-трупного оттенка было рассечено шрамом, губы, уши, ноздри и брови утыканы маленькими кольцами, а на скулах угадывались вживлённые под кожу металлические шарики.

– Почто боярина обидел? – спросил Кришна, обернувшись в очередной раз.

– Не я, но представители моего вида, – почему-то ответил Пётр, приподнявшись на локте. Телега медленно тряслась по кочкам.

– Нет у меня больше таких преданных слуг, как он, – покачало головой Божество.

– Посади его к своим стопам, – посоветовал Пётр. – Пущай вечно наслаждается.

Синюшное лицо Божества перекосило от боли.

– Не от меня зависит! – выдавило оно. – Мы будем наслаждаться в разных местах.

– Да ну? А откуда, о великий, у тебя шрам на морде?

– С лестницы упал, с лестницы! – начал оправдываться Кришна. – Я должен радоваться, а ты, раб, мне всё настроение испортил! Спой мою любимую песенку, и я вновь возрадуюсь!

– Мантру, что ли? «Харе Кришна, Харе Рама»? «Всепривлекающий, позволь мне преданно служить тебе»? А если я не горю желанием?

– Ну хоть пирсинг сделай! – взмолился Возница, у которого вдруг начала отслаиваться кожа, падая синими лоскутами на жёлтые шаровары.

Тут Иваненко стало засасывать в сенную воронку на дне телеги, он ощутил, что несётся сквозь пространство и время и падает на застиранные простыни в дешёвой гостинице. Было пять часов утра.

Третью ночь подряд ему снится реалистичный и яркий сон! Раньше Петру как творческой личности, конечно, снились цветные сны, но чтобы такие! В этих трёх снах была заложена какая-то информация, надо обязательно её осмыслить. Быть может, кто-то подключился к его сознанию?

За этими мыслями Иваненко так и не смог больше уснуть.

* * *

Священник отец Вячеслав был невысокий, средних лет, с умными глазами. Образование имел высшее техническое и семинарское, в храме святого Николая Мирликийского служил настоятелем пять лет. Иваненко успел перехватить его до начала службы и исповеди.

Голубинниковых-младших отец Вячеслав помнил и охотно согласился рассказать всё, что ему известно. После предварительных вопросов Пётр перешёл к сути дела:

– Как вы думаете, могли Голубинниковы состоять в какой-нибудь секте?

– Очень может быть, – сказал священник после недолгого размышления. – В православных храмах полно сектантов и оккультистов.

– Например, могли они быть членами сатанинской секты?

– Это вполне вероятно. Сатанисты – религиозные паразиты. Они нуждаются в подпитке, в первую очередь нашими святынями – иконами, священными книгами и так далее. Причащались они редко, а в наши последние времена нужно причащаться не реже раза в неделю.

– А чем причащающийся сатанист отличается от православного человека?

– Внешне ничем. То, что надо делать во время исповеди и причастия, можно узнать в брошюре, которая продаётся во всех церковных лавках, или у бабушки-прихожанки, прочитать в интернете. Мы причащаем всех, кто выполняет определённые требования, ведёт себя правильно – детектора веры у нас нет. Видимо, им доставляло удовольствие осквернять таинство. Духовных бесед со мною они не вели, и узнать о том, что эти люди из себя представляют, у меня не было возможности, хотя подозрения, не скрою, были.

– То есть они постоянно ходили в вашу церковь, но не спрашивали у вас духовных советов, не считали вас своим духовником?

– Именно так.

– А кто ещё здесь служит?

– Отец Сергий и отец Михаил. Они рассказывают мне как настоятелю подробно обо всём, что происходит в храме, в том числе у них на исповеди (не нарушая тайну исповеди, разумеется). Эти молодые люди также не считали отца Сергия и отца Михаила духовниками и не спрашивали у них духовных советов.

– А что происходило во время исповеди Голубинниковых?

– Сначала подходил молодой человек, читал по бумажке свои грехи и прегрешения, давал мне в руку бумажку, я её рвал. Он немедленно опускал голову на аналой, я читал разрешительную молитву, он целовал крест и Евангелие, брал благословение и шёл к иконе Алексия человека Божия, рядом с которой стоял всю Литургию. Потом то же самое делала его супруга… Если не возражаете, я и сейчас хотел бы приступить к своим обязанностям, иначе образуется большая очередь…

– С кем ещё можно поговорить по поводу Голубинниковых?

– Думаю, имеет смысл поговорить со свечницей Марией Валентиновной. Вон она, на своём рабочем месте.

Они обменялись координатами, и отец Вячеслав отправился исповедовать прихожан. Пётр зафиксировал кое-что у себя в блокноте.

Подозрительным типом показался следователю этот священник. Похоже, он попадал под детективный стереотип персонажа, который знает больше, чем говорит, темнит, преследует свои собственные цели – не преступник, но и не праведник. Слишком правильно и без заминки он отвечал на вопросы, так, как будто у него уже давно на всё заготовлены ответы. Что ж, может быть, им предстоит ещё встретиться.

* * *

– Хорошие ребята были, спаси их Господи, жаль, что в Москву уехали, – рассказывала Мария Валентиновна. – Я откуда это, думаете, знаю? От мамаши Лёшиной знаю, Маши, тёски моей. Тёска-то тёска, а небесные покровительницы у нас разные, у неё Мария Магдалина, а у меня Мария Египетская. Она от меня в соседнем доме живёт. Не замечала ли чего? Конечно, замечала! Свечку Лёшенька левой рукой передавал, был такой грех за ним. Причём не случайно один раз передал, а всегда, нарочно он это делал. Я-то сказать ему боялась, взгляд у него был такой… глубокий… как будто знает что-то такое… Передаст свечку левой рукой и смотрит по сторонам своим особым взглядом, мол, попробуйте мне что-нибудь скажите. Многих в искушение вводил, а так мальчик чудесный… А Оленька, не один раз я видела, к иконам святых угодников после причастия прикладывалась, а это ни в коем случае делать нельзя…

– Объясните мне, нецерковному человеку… – попросил Пётр.

– Счас всё объясню, милый мой, гражданин следователь. Правая рука, она почему так называется? От слова «прав». А «левая» по церковно-славянски означает «неправая», «неправильная», «неправедная». Я воскресную школу заканчивала! В Писании что сказано? Праведники по правую руку от Бога в раю будут, а грешники «ошуюю», значит по левую, в аду. Левая рука означает «ад». У нас, у православных, очень сложная символика, и при этом символы имеют мистическое значение. «Мистическое» означает не «сверхъестественное» или «потустороннее», а «та́инственное» (ударение на первый слог), то есть приравнивается к таинствам, по-мирскому обрядам. Это я в книжке у батюшки Андрея Кураева прочитала, вот она у нас продаётся… Я хочу сказать, что неправильно совершённое таинство ведёт за собой отрицательные духовные последствия. Например, если батюшка воду в святую чашу не нальёт, преобразится ли содержимое в кровь и плоть Христову?

– Не преобразится? – попытался угадать Иваненко.

– А это – смотря по какой причине не нальёт! Если не нарочно – подумает, что налил, а сам забудет с похмелухи, – Господь простит и совершит таинство. А если священник от веры отпал и нарочно оскверняет таинство – тогда ни за что не преобразится! Но ребята-то, прости им Господи, по всему видно, делали всё нарочно. Крестное знамение – тоже символ, но если начнёт прихожанин креститься снизу вверх, думаете, крест будет иметь силу?

– Не будет?

– Конечно, не будет, потому что это всегда делается нарочно. Кстати, Лёшенька однажды всю службу так крестился – влево, вправо, вниз и вверх, – стоя перед иконой апостола Петра. Двое благочестивых прихожанок пытались его вразумить, но он глянул на них своим взглядом и ничего не ответил. А во взгляде читалось: «что ж вы все такие тупицы?» Прелесть это у нас называется, от высокоумия и от гордыни бесовское наваждение. Видно, из-за прелести им Бог детей и не даёт. Да я думаю, образумятся ребята, молюсь каждый день за них, чего по молодости не бывает…

– А что вы говорили по поводу целования икон со святыми угодниками Голубинниковой после причащения?

– Вот вы сами подумайте, у человека в желудке кровь и плоть Господня. Они ещё не переварились, не попали в кровь человека, не пошли по сосудам… Сколько переваривается пища? Часа два. А кровь и плоть Спаситель подаёт нам под видом пищи земной. Когда частицы крови и плоти Христа, поданные нам под видом вина и хлеба, ассимилируются с кровью причастившегося человека, таинство можно считать завершённым. А до тех пор можно прикасаться только к иконам Спасителя или кресту с Его изображением. Даже к иконам Пресвятой Богородицы, на которых не изображён Богомладенец, прикасаться нельзя. Господь сам сказал Марии Магдалине: «не прикасайся ко мне, ибо я ещё не взошёл к Отцу», то есть таинство воскресения Христова ещё не было завершено на тот момент. Да, мой дорогой, все таинства совершаются не в долю секунды, а имеют определённую протяжённость во времени…

– Но ведь человек прикасается к ручке двери, к ключам, к перилам, к кнопке лифта, когда идёт домой после причастия…

– Не надо путать плотское прикосновение с духовным! – сверкнула глазами свечница. – Вы, мой хороший, мирской человек, и благодать Духа Святого в вас не действует, поэтому задаёте такие вопросы. Вот человек отходит от чаши, выпивает «теплоту», кушает частицу просфоры. У него, можно сказать, ещё кровь Господня на губах не обсохла, и вдруг он, как Оленька, прикладывается к иконе Серафима Саровского и шепчет: «благодарю тебя, отче Серафиме, что сподобил меня причаститься»! Вместо Христа он благодарит Серафима Саровского! А прикасаться к иконе великого святого без молитвы – тоже тяжкий грех! Получается: прикоснулся с молитвой – предал Христа, изменил Ему с Его слугой и не дал завершиться величайшему из таинств, остался без плода; прикоснулся без молитвы – осквернил память святого угодника! Надо делать так: причастился, прополоскал рот и губы «теплотой», чтобы вся кровь и плоть попала в желудок, закушал святой просфорой, дождался конца службы, поцеловал крест, пошёл домой, прочитал молитвы после причастия, дождался, когда Господь окончательно усвоится в твою плоть, а потом уже поклоняйся святым. Большинство колдунов выходят из храма после причастия, суют два пальца в рот и выблёвывают кровь и плоть Господню. Но некоторые действуют более тонко – причащаются на сытый желудок, чтобы кровь и плоть Христа смешались с обычной пищей и потеряли свою силу; или чистят зубы перед причастием и сглатывают химическую слюну; или вот, как Оленька, целуют иконы святых угодников…

– Вы подозреваете, что она занималась колдовством?

– К сожалению, да. Наш храм посещает около десяти колдуний: кидают заговорённые монетки в сосуд со святой водой, когда его держит в руках батюшка, – на удачу в бизнесе; ставят свечи «за упокой» за живых и читают за них заупокойный акафист, чтобы они умерли; выблёвывают, как я уже говорила, святые дары в пакетик, а потом используют в чёрных обрядах. Мало кто знает, что популярный в народе «чёрный заговор на смерть на крови» делается на крови предполагаемой жертвы, смешанной с выблеванной кровью Христа… И, наверное, Оля тоже грешила колдовством вместе с мужем.

– А вам откуда известны такие тонкости колдовской практики?

– Мне скрывать нечего, раньше я занималась чародейством. Но Господь давно простил мне этот грех, потому что я искренне раскаялась, и даже бес из меня вышел по молитвам отца Германа.

– Спасибо вам большое, очень интересно и познавательно! – сказал Пётр, чувствуя, что пора закругляться.

Пока они беседовали, к свечному ящику образовалась огромная очередь, но все прихожане смиренно ждали, когда они закончат беседовать, и не роптали, потому что Иваненко показал им своё удостоверение.

«До чего талантлив русский народ! – думал следователь, выходя из храма. – Простая свечница, а как люто в богословии разбирается! Надеюсь, бабушка не сама богословские теории выдумывает…»

Больше дел у Иваненко в Твери не было, и он отправился в Москву. Стоя в пробке на «Ленинградке», он размышлял на тему: одно ли и то же – сатанист и колдун? И те и другие проводят антихристианские обряды, и те и другие прикрываются мнимым своим православием от дураков. И те и другие могут объединяться в организации. А состояли ли Голубинниковы в секте или были самоучками? Почему сразу – секта? Может, был у них духовный поиск, их сердец коснулось знание, и они поняли, что нужно служить сатане?

И вот что достойно внимания: священник сказал, что причащающийся сатанист внешне ничем не отличается от православного человека, а свечница отлично видела отличия. Неужели свечница лучше разбирается в этом вопросе, чем священник? Или священник не хочет признаваться, что точно знал, что Голубинниковы – сатанисты?

За время пути у Иваненко возникло несколько новых гипотез, но в целом, кажется, картина начала проясняться.

Глава 6
Визитёр

Иваненко работал у себя в комнате над отчётом о поездке в Тверь, когда у него возникла навязчивая мысль пойти и открыть входную дверь. Он попытался её отогнать, но мысль не проходила. Ему надоело бороться с этим наваждением, и он вышел в прихожую и распахнул дверь. На пороге стоял полный высокий мужчина в дорогом костюме, который приложил палец к губам и, не разуваясь, прошествовал в комнату Петра. Иваненко ничего не оставалось, кроме как пройти за ним. Мужчина закрыл дверь в комнату, плюхнулся на стул, достал из кармана авторучку и нажал кнопку на ней. Стержень не появился, зато что-то щёлкнуло на стене.

– Мне нужно с вами побеседовать, – сказал мужчина низким глубоким голосом.

– Хорошо, – сказал Пётр и уселся на кровать. «Вечером нашу беседу, переданную „жучком“ и записанную на цифровой носитель, с большим интересом послушает майор!» – подумал он.

– Простите, но я был вынужден временно отключить прослушивающее устройство, – сказал человек, показывая Петру авторучку. – Инопланетная технология. Меня зовут ОБ. Я – представитель представителей внеземной цивилизации под названием… – он произнёс набор шипящих звуков. – Старший Посол хочет переговорить с вами, используя мой голосовой аппарат.

– Я к вашим услугам, – сказал Пётр.

Лицо мужчины перекосило, оно приобрело какой-то мертвенный оттенок, глаза сделались пустыми, голова наклонилась вбок, и он заговорил не своим хриплым голосом, с присвистом и подрыкиваниями.

– Я посол цивилизации из созвездия Рака. Имею сообщить вам важную информацию. Мы уже длительное время находимся на планете Земля и хорошо изучили вашу цивилизацию. Мы знаем ваш стереотип о враждебности инопланетных созданий и то, как он преподносится в культуре: чем создание сильнее внешне отличается от человека, тем оно враждебнее. Мы изучали фильм Тима Бёртона «Марс атакует», где марсиане говорили «мы пришли с миром» перед тем, как кого-то убить. Но наша цивилизация действительно пришла с миром. Мы никого не убиваем и не будем убивать, мы не будем подчинять ваше сознание и делать из вас рабов, мы не заинтересованы в ваших ресурсах и вашей планете для своего места жительства. Мы не идём на прямой контакт с властями из-за высокого уровня агрессивности вашей цивилизации. Мы хотим действовать через Православную Церковь. У нас есть золото, но мы не можем продавать его много, чтобы не разрушить экономику Земли… Я правильно говорю по-русски?

– Я всё понимаю, – сказал Пётр.

– Это была шутка! – проскрипел посол. – У нас есть чувство юмора, мы не бездушные машины! Конечно, я говорю правильно, потому что использую мозг этого милого православного бизнесмена, который согласился с нами сотрудничать. С его помощью мы отреставрировали двенадцать православных храмов и покрыли нашим золотом их купола и внутри них всё, что было можно. Мы создали два православных спутниковых телеканала – «Медовый спас» и «Благостный союз» – для того, чтобы люди обращались ко Христу. Мы издаём три красочных православных журнала. Вам лично мы можем представить доказательства, что реставрация храмов, вещание каналов и издание журналов действительно осуществляется нашими усилиями, – ОБ вынул из кейса папку с документами, – но сатанисты представляют серьёзную угрозу православию.

– Согласно статистике, сатанисты – в основном подростки.

– Речь не о подростках. Недавно сатанисты убили одного из наших граждан. Насколько нам известно, вы занимаетесь расследованием этого дела. Цель сатанистов – уничтожить всю нашу миссию. Нас немного – путешествие в пространстве требует огромных энергетических затрат. Сатанисты – враги Православной Церкви, они знают о нас и ненавидят нас за нашу деятельность. Если все мы будем физически уничтожены, это нанесёт православию в России огромный урон.

– Как они узнали о вас?

– Некоторые ритуалы сатанистов дают тот же эффект, что и высокоразвитая технология. Можно называть это «чёрной магией». Они могут узнать, в какой точке Москвы находится тот или иной из нас. Они видят нас сквозь защитное поле, которое делает нас невидимыми для всех людей (разумеется, пока мы живы). Они могут перестрелять или перерезать всех нас, а наша мораль запрещает нам убивать даже в целях самообороны. Защитите православие в России! Защитите дружественную вам расу! Найдите всех членов секты (по нашим данным, их не меньше трёх) и обезвредьте их!

Невидимый кукловод отпустил мужчину, он стал падать со стула, но Иваненко успел вскочить и подхватить его. Вскоре представитель представителей внеземной цивилизации пришёл в себя.

– Я должен идти, – сказал он, доставая из кармана инопланетное устройство, замаскированное под ручку, и нажимая кнопку. Пётр проводил мужчину до двери.

– Кто это был? – высунулась из своей комнаты Людмила Петровна, как только он повернул ключ в замке.

Пётр закатил глаза и оттянул мочку уха. Почему-то он решил пока не сообщать майору о своей беседе с ОБ.

– Тебе что-то послышалось, мам! – сказал он нарочито громко. – Это я в туалет ходил!

Пётр потянул мать в свою комнату и дал ей листок бумаги с ручкой.

«Ты не поверишь, сынок, что я испытала, пока он сидел в твоей комнате! – написала Людмила Петровна. – Мне от матери достались две иконы – Казанская Богоматерь и Николай Угодник. Я храню их в чистых тряпицах на антресолях. Я хочу достать их и поставить на стол. Буду молиться!»

«Что ты испытала?»

«У меня было видение. Между мной и телевизором появился демон. Он был полупрозрачный, и я видела сквозь него, как дон Карлос объясняется в любви донне Розе. Демон на меня не смотрел. Он смотрел через стену в твою комнату и делал какие-то магические пассы. Он исчез за минуту до того, как ушёл человек, который был у тебя».

«Это – пришелец, а не демон, – написал Пётр. – Его скрывает защитное поле. Он вошёл вместе с мужчиной, с которым я беседовал, но, видимо, не успел прошмыгнуть в мою комнату. Дверь к тебе была открыта?»

«Приоткрыта».

«Ему надо было воздействовать на разум этого мужчины, а у тебя в комнате, наверное, подходящее место. „Жучок“ на время беседы они отключали. Когда пришелец начал телепатический сеанс, его защитное поле ослабло, и ты его увидела».

«А почему он сам не показался тебе?»

«Наверно, боялся, что я его пристрелю!»

«А я всё равно буду теперь молиться», – упрямо написала Людмила Петровна и поставила три восклицательных знака.

* * *

Иваненко насколько смог разобрался в документах, оставленных послом. Это были протоколы банковских операций, бухгалтерские балансы, финансовые отчёты и прочее. Исходной точкой всех инвестиций был фонд «Содружество», председателем которого был некий Олег Безбедников, а в попечительском совете значился десяток личностей с очень странными фамилиями: Шпшловчек, Щмщихов и т. п. Вроде бы всё сходилось.

Встали новые вопросы. С кем ему теперь быть – с Русской Православной Церковью или с ФСБ? Не прикроют ли фээсбэшники дружественный РПЦ фонд по причине, что междупланетное сотрудничество пошло не по их плану?

Рассказывать или не рассказывать майору о визите ОБ? Раз посол отключил «жучок», значит он не хотел, чтобы ФСБ знало об их разговоре. Или он не хотел, чтобы ФСБ прослушало их разговор? Однако документы посол хотел предоставить «ему лично», а не стоящей за Иваненко организации. С другой стороны, чётких инструкций пришелец не дал. Видимо, он хотел, чтобы Пётр пораскинул умом и сам принял правильное решение.

Через два часа ему встречаться с майором и отчитываться о поездке в Тверь. Иваненко попытался успокоиться и стал дописывать свой отчёт.

* * *

Пётр вышел из дома за час до встречи. Он так и не принял окончательного решения, с кем ему теперь быть, и решил действовать по обстоятельствам, наблюдая за поведением майора.

В своём почтовом ящике он обнаружил пару оппозиционерских журнальчиков. Оппозиционеры, как обычно, дружно тявкали на президента, премьер-министра и коррумпированных чиновников, всей душою мечтая самим оказаться в креслах последних.

Один знакомый Петра говорил в личной беседе: «Все современные политики по уши в грязи, это известно даже детям. Но замена одного дерьма на другое никакого плода никогда не приносила. Единственный способ сохранить чистую совесть – самому не лезть в политику, а по возможности и не интересоваться оной, а то ненароком примешь сторону либо одного, либо другого дерьма и сам запачкаешься». Знакомого звали Анатолий Сергеевич Мыслетворцев. Он преподавал в институте, где отучился три курса Пётр Исаакович.

Иваненко вспомнил, как критиканы власть имущих буквально на международном уровне требовали выпустить на свободу разжиревшего на приватизации бандита, который сидел в отдельной камере с телевизором и компьютером. И ещё ему вспомнились слова из клипа «Алисы»: «Новой власти нужен порох, старой власти нужен ток, той и этой верховодит молох, кровью пополняя исток реки с названием „грязь“». Он брезгливо перенёс оппозиционные журнальчики из почтового ящика в мусоропровод.

* * *

Майор, оказывается, уже связался по телефону с Кукушкиным, проживающим в Хайфе. По словам майора, тот от всего открещивался и не признавал даже родства с Елизаветой Марковой. Но после визита местного представителя ФСБ сознался во всём, в чём было можно, в том числе и в том, что самолично познакомил Голубинниковых-младших с пришельцем (хотя представитель, разумеется, ничего об инопланетной жизни эмигранту не сообщал). «Эта страна стала моим домом, – говорил Семён Израилевич со слезами на глазах. – Я не смогу вернуться в этот бедлам…» По всей вероятности, это было ложью, поскольку у Кукушкина был преуспевающий бизнес в России, который нельзя надолго оставлять без присмотра.

Когда представитель спросил об обстоятельствах знакомства Семёна Израилевича с пришельцами, у несчастного начался эпилептический припадок, и Кукушкин был помещён в клинику. Личный врач Семёна Израилевича сообщил, что инопланетяне начали являться его пациенту во сне вскоре после переселения в Израиль, и познакомил Голубинниковых с пришельцем он тоже во сне, о чём свидетельствует запись в медицинском журнале месячной давности. По мнению врача, развитие эпилепсии было связано с психологической травмой, полученной в процессе эмиграции.

Болезнь Кукушкина только запутывала следствие.

– Но не советую усматривать какую-либо мистику в различных обстоятельствах дела, – сказал майор. – Оставим это людям с неразвитым сознанием. Направленного воздействия на сны можно достигнуть с помощью не только инопланетного, но и современного земного оборудования.

Также майор сообщил, что было проверено несколько десятков храмов в черте Москвы, где теоретически раньше могли появляться Голубинниковы. Никаких следов молодых людей обнаружено не было, никто про них ничего не знал. По-видимому, они либо вообще не посещали храм, либо справляли свои религиозные нужды в Московской области и старательно заметали следы.

Ещё сотрудники ФСБ проработали все известные организации, позиционирующие себя в качестве сатанинских. Голубинниковы ни в одной из них не состояли. Однако помимо относительно заметных сект существует множество мелких подпольных сатанинских объединений, и все их, конечно, проверить абсолютно нереально.

В аэропортах и на вокзалах супруги не появлялись. Конечно, они могли покинуть столицу и другим способом, автостопом, например. Но многолетняя интуиция подсказывала майору, что Голубинниковы никуда не уезжали, и надо тщательнее прорабатывать связи в Москве.

Про визит пришельца Иваненко своему начальнику так и не рассказал.