Два месяца в Техасе

4. Акклиматизация

Их было тринадцать. Чирлидерши, девушки из группы поддержки. Разгоряченные, соблазнительные, в шортиках и маечках. В спортзале №3 они репетировали выступление под энергичную музычку «No limit» группы «2 Unlimited», звучавшую из бумбокса¹⁹ у стены.

Выступление, помимо танца, включало сложные гимнастические и акробатические движения. Все девушки обладали хорошей растяжкой, запросто садясь на шпагат. Плюс совершали умопомрачительные прыжки и кувырки.

Самое ценное, что в первом ряду среди чирлидерш была… Сказочная Незнакомка…

Сквозь приоткрытую дверь нам с Шелби не особо хорошо все просматривалось. Но мы и так сильно рисковали – если нас здесь застукает кто-то из школьного персонала, последствия будут нешуточные… Но риск определенно того стоил…

Перед чирлидершами прохаживалась тренерша.

– Четче движения! Четче! Фиби, не отставай! В ритм не попадаешь!

Как разъяснил мне Шелби, функция чирлидерш заключалась в том, чтобы во время спортивных соревнований подбадривать команду своей школы.

– Слушай, а кто та девушка? В первом ряду, по центру, – решился спросить я про Сказочную Незнакомку.

– А-а, – понимающе хмыкнул Шелби. – Долли Ларошель… Расслабься, старик! Ничего у тебя с ней не выйдет! Во-первых, она занята. Во-вторых, даже У МЕНЯ ничего не вышло!

Внезапно чирлидерши перестали танцевать, тренерша выключила бумбокс. Девушки обступили Сказочную Незнакомку – болезненно морщась, она согнулась, держась за живот.

– Ступай-ступай, Долли! – мягко сказала ей тренерша.

– Я смогу продолжить, мэм, – возразила Сказочная Незнакомка, голос у нее был волнующий.

– Геройство тут ни к чему, Долли. Ступай.

Помедлив, Сказочная Незнакомка с понурым видом направилась в сторону раздевалки.

– Так, девочки, продолжаем тренировку! – сказала тренерша чирлидершам. – У нас есть еще несколько минут!

Шелби глянул на наручные часы и плотно закрыл дверь спортзала.

– Пошли! – махнул он мне.

– Куда?

– На смотровую.

– ??

– Идем-идем, не пожалеешь.

Я посеменил за Шелби по пустому школьному коридору.

– Интересно, отчего ей поплохело? – озадаченно пробормотал я.

– Ты про Долли Ларошель? ПМС небось!

Чего? Что это значит?

– Что тебе известно про нее, про Долли Ларошель? – осторожно поинтересовался я.

– Ой, оставь ты эту затею, старик! Говорю же, ничего у тебя с ней не выйдет!

– Да не планирую я ничего предпринимать! Просто информацию собираю…

– Хм, ну вот тебе информация. Учится в десятом, встречается с Мейнардом, он тоже из десятого. Ездит на «Джи Эм Си Сайклоне»…

– Погоди! Мейнард? Чед Мейнард?

– Он самый.

– Мы с ним в одном классе по физкультуре.

– Мои поздравления. Короче, забудь про Долли Ларошель, старик!.. Тебе она только в мечтах доступна.

Шелби остановился перед дверью с табличкой «Janitor»²⁰. Достал из заднего кармана джинсов кредитную карточку, воровато оглядевшись по сторонам, просунул ее в щель между косяком и дверью, на уровне ручки. Проделал хитро-умелые манипуляции, замок щелкнул и дверь открылась. Глянув на меня, Шелби победно усмехнулся и шагнул в сумрачное помещение. Поколебавшись, я последовал за ним. Свет из коридора высветил парня с видеокамерой в руке, стоявшего на деревянном ящике у стены.

– Фу ты, ну ты!! Чуть не обхезался! Думал, это уборщица! – возмущенно воскликнул парень.

Я узнал парня – Рэнди Манкузо, мой коллега по классу физкультуры.

– Старик Манкузо! – хмыкнул Шелби. – Уже на посту.

– Дверь закрывайте, скорее!!

Я поспешно закрыл дверь, замок защелкнулся, в помещении моментально стало темно.

– Ты здесь круглосуточно, Манкузо? – раздался в темноте голос Шелби.

– Я над проектом работаю!

– Мы тоже не развлекаться пришли.

Глаза адаптировались к темноте. В помещении хранился всяческий уборочный инвентарь: средства для мытья и дезинфекции, запасные швабры и прочая шняга.

Сквозь вентиляционную решетку под потолком пробивался свет, Манкузо пристраивал к ней видеокамеру.

Шелби залез на ящик, становясь рядом с Манкузо.

– Куда! – недовольно проворчал Манкузо. – И так не развернешься!

– Давай, тут еще есть место, – сказал мне Шелби.

– Третьего не хватало! – буркнул Манкузо.

Я нерешительно приблизился и залез на ящик. Мы втроем едва умещались, ящик поскрипывал, едва выдерживая нас.

– Черт, если он не развалится, это будет чудо!.. Так, все, тихо, сейчас экшн начнется! – шепнул Манкузо, сжимая видеокамеру.

Через вентиляционную решетку было видно девчачью раздевалку. Внизу, прямо под нами, ничего не подозревающие девушки без стеснения переодевались и разгуливали в нижнем белье. Ракурс был не шибко удачным – самые лакомые части тела девушек перекрывали ряды шкафчиков. Но – тем не менее! – все вживую, не по телевизору. Я нервно вытер пот со лба.

– Нравится мне, когда девушки носят белье пастельных тонов, – шепнул Манкузо.

– А мне нравится, когда они ничего не носят, – отозвался Шелби.

Внизу продефилировала девушка в белье в цветочек.

– Тоже вариант, – прокомментировал Манкузо.

Вдруг в поле зрения возникла Сказочная Незнакомка – Долли. Полностью одетая, к сожалению. Платье черного цвета без рукавов и красные туфли.

– Девочки, простите меня… – сказала Сказочная Незнакомка.

Девушки в раздевалке загалдели наперебой:

– Не волнуйся, Долли!

– Тебе вообще не стоило сегодня на тренировку приходить…

– Хочешь шоколадку, Долли?..

– Что же у нее случилось? – понизив голос, спросил я.

– Климакс, – шепнул Манкузо.

– Думаешь? Не ПМС? – спросил Шелби.

– Точно тебе говорю.

– А что это такое? – решился узнать я.

– У-у, страшное дело, старик, – шепнул Шелби. – Лучше тебе не знать!

– В такие дни от девчонок надо шарахаться, – вполголоса произнес Манкузо.

– Ты сейчас про что – про климакс или ПМС? – поинтересовался Шелби.

– Это одно и то же.

– Да? Хм…

Все загадочнее и загадочнее…

– У мужиков, между прочим, тоже ПМС бывает, – заявил Шелби.

– Ты чего несешь?!! – взвизгнул от изумления Манкузо.

– Правда! По телику слышал!..

– У мужиков?! ПМС??! Ты чего – упал?

– Тише вы!! – зашипел я.

– Да не вру я!! – не унимался Шелби.

Неожиданно послышался щелчок отпираемого замка. Манкузо, Шелби и я обернулись. Дверь открылась, на миг ослепив нас светом из коридора, и спиной вошла толстая уборщица-мексиканка, катя за собой уборочную тележку с торчащими из нее тремя швабрами. Уборщица закрыла дверь, щелкнула выключателем на стене. Под потолком – в метре от нашей троицы на ящике – зажглась лампочка. Стоя к нам спиной и ворча что-то по-испански, уборщица стала неспешно стягивать с себя униформенный фартук-халат. Манкузо, Шелби и я застыли как изваяния. Внезапно уборщица замерла, видимо, что-то почуяв… Стала медленно оборачиваться в нашу сторону… Манкузо молниеносно ударил кулаком по лампочке. Лампочка разбилась, помещение погрузилось во тьму, уборщица истошно заорала. Я отшатнулся, мои ноги соскользнули с ящика. Я рухнул на пол, врезавшись боком в стеллаж у противоположной стены. В темноте послышался треск проломившегося ящика, грохот падающих Манкузо и Шелби вперемешку с испаноязычной бранью уборщицы. Вскочив на ноги, я стал наощупь искать выход. Наткнулся на уборщицу, в испуге отпрянул и налетел на уборочную тележку. Справа вспыхнул прямоугольник света распахнувшейся двери, на фоне него мелькнули силуэты улепетывающих Манкузо и Шелби. Я ломанулся к прямоугольнику света. На спину мне со свистом обрушилась мокрая швабра, от удара меня швырнуло вперед, я вылетел в коридор и наткнулся на Шелби с Манкузо.

Вытянувшись по струнке, они стояли перед директрисой миссис Уэллс…

Манкузо, Шелби и я сидели за вытянутым, прямоугольным столом в переговорной школьного офиса. Во главе стола с суровым видом восседала миссис Уэллс. Как я потом узнал, это помещение прозвали «Прямоугольным кабинетом», по аналогии с «Овальным кабинетом»²¹. Спина побаливала после удара шваброй.

Видеокамера Манкузо была подключена к большому телевизору у стены. На экран транслировалось изображение девчачьей раздевалки сквозь вентиляционную решетку, девушки переодевались и разгуливали в нижнем белье.

– …У мужиков, между прочим, тоже ПМС бывает, – послышался за кадром голос Шелби.

– Ты чего несешь?!! – раздался за кадром голос Манкузо.

– Правда! По телику слышал!..

– У мужиков?! ПМС??! Ты чего – упал?

Миссис Уэллс нажала кнопку на видеокамере, остановив воспроизведение.

– Какая мерзость!

– Мэм! Это сырой материал, – стал оправдываться Манкузо. – После монтажа послевкусие будет другим, уверяю!

Миссис Уэллс хмуро покосилась на него.

– Это для моего проекта, – пояснил Манкузо.

– Какого еще проекта?? Про малолетних вуайеристов?

– Вовсе нет, мэм! Это независимый артхаусный проект, он пока в съемочном периоде, не хочу вдаваться в детали. Я суеверный, понимаете.

– В школе запрещена видеосъемка, вам это известно, мистер Манкузо! Тем более, ТАКАЯ съемка!

– Мэм, вот через несколько лет, когда я стану знаменитым режиссером…

– Хватит, мистер Манкузо!!.. Тьфу! Какие, оказывается, извращенцы в моей школе учатся!.. – миссис Уэллс исподлобья глянула на меня и Шелби. – Вы двое тоже заняты в артхаусном проекте Манкузо?

– Мэм! Для протокола. Что там делали эти двое – без понятия, они сами по себе, – заявил Манкузо. – Так что меня с ними не равняйте, пожалуйста.

– Помолчите, мистер Манкузо!.. Мистер Шелби, чего-то вы тихий сегодня. Скажите нам что-нибудь.

– Каждый имеет право на свободу мнения и получения информации – статья десятая Конвенции о защите прав человека…

– Достаточно!!.. Мистер Шелби, у вас это будет третий детеншн за этот семестр, если не ошибаюсь?

– Четвертый, – с гордостью заявил Шелби.

– О! Чудесно! Тогда вам полагается «приз»! – выдержав паузу, миссис Уэллс торжественно объявила: – «Субботняя школа»!

– Бинго! – Манкузо шлепнул Шелби по плечу. – Поздравляю, мужик!

– Мистер Манкузо! Еще слово, и вы схлопочете четыре дня Ай-эс-эс вместо двух! – процедила миссис Уэллс.

Она перевела взгляд на меня.

– Теперь вы, мистер Русский. Вы всего второй день в нашей школе – второй! – а уже вляпались в такую гнусную историю! Уверена, миссис Палмер будет очень горда вами.

– Нет-нет, пожалуйста, не надо! – взмолился я. – Прошу вас, не говорите ей ничего!..

– Скажу-скажу, не сомневайтесь, мистер Русский! Пусть Палмеры знают, кого пригрели!

Во «Франклин Хай» существовало несколько видов школьных наказаний. Нам с Шелби впаяли наказание под названием «After-school detention», или просто «детеншн». А поскольку у Шелби это был четвертый детеншн, то ему бонусом добавили еще и «Saturday School» – «субботнюю школу». А вот Манкузо за принесенную в школу видеокамеру и за несанкционированную съемку «клубнички» схлопотал наказание под загадочным названием «Ай-эс-эс». Как я понял, это было похлеще детеншна.

Отбывать наказание нам предстояло сегодня же после окончания уроков. Нам разрешили позвонить родителям или близким из школьного офиса, чтобы сообщить, что мы задержимся. Разумеется, я не стал сообщать миссис Палмер о наказании за подглядывание в девчачью раздевалку. Соврал, что задерживаюсь, потому что меня попросили убрать школьную территорию.

«Комната скуки» – так студенты звали это помещение. Без окон, с голыми белыми стенами. Где-то там снаружи жизнь, солнце, весна, веселье. А здесь ничего нельзя: ни разговаривать, ни спать, ни сходить в туалет, ни даже книгу почитать. Единственное, что разрешалось сидеть прямо и таращиться на стены. Не предполагал, что суровое наказание может быть столь примитивным.

Присматривал за нами, провинившимися, седой бородатый старец-преподаватель, похожий на Леонардо да Винчи. Звали его мистер Орси. Он развалился на стуле, положив ноги на стол, и читал книгу. На обложке значилось по-английски: «Пособие альфа-самца».

Я оглядел присутствующих, таких же «везунчиков», как и я. Да тут весь «высший свет» «Франклин Хай» собрался! Беременная студентка, Фергюсон (вечно заспанный парень, который на днях продал мне «Плэйбой»), Зулейка (девушка с синими волосами и пирсингом в носу и губах) и – ясное дело – Шелби. Почетно было оказаться в такой «элитной» компании.

– Чувак, голых телок хочешь позырить? – хитро подмигнув, шепнул мне Фергюсон.

– А ну заткнитесь там! – гавкнул мистер Орси, не отрываясь от книги.

Фергюсон показал ему под партой загипсованный средний палец.

– Самодрот, – проворчал Шелби, сидевший справа от меня.

Я не понял, кого он имел в виду – Фергюсона или мистера Орси. Обоим это определение идеально подходило.

В «Комнате скуки» нам предстояло отбывать два часа. Тянулись они невообразимо долго. Казалось, время остановилось. Как назло, различные плотские желания овладели мной со всей силой: хотелось курить, писать и пить. И даже не знаю, что больше.

– Сэр! – подняла руку беременная студентка. – Можно мне в туалет?

– Нельзя! – гавкнул мистер Орси.

– Тогда я прям тут на пол посикаю.

– Валяй! Еще один детенш схлопочешь!

– Фу, как это негуманно, сэр! – воскликнула Зулейка.

– «Негуманно»?! Ходить в таком виде, как ты, Зулейка, вот это – негуманно! – ответил ей на это мистер Орси.

Фергюсон показал мне пять пальцев – пять долларов. Видимо, хотел еще один номер «Плэйбоя» впарить. Я отрицательно помотал головой. У меня и без того проблем было достаточно. Как же я облажался! Как резко упаду в глазах миссис Палмер… Я уткнулся лбом в парту и закрыл глаза.

– НЕ СПАТЬ!!! – гаркнул мистер Орси.

Я резко сел, отгоняя сонливость.

Время тянулось невообразимо долго. В тишине было слышно, как гудят флуоресцентные лампы под потолком. На стене висели часы. Без стрелок. Остроумно.

Фергюсон начал клевать носом.

– НЕ СПАТЬ!!! – мистер Орси стукнул рукой по парте, Фергюсон резко встрепенулся.

Я гипнотизировал свои наручные часы. Пытался силой взгляда заставить минутную стрелку двигаться быстрее. У меня закрывались глаза. Я сильно сопротивлялся, но не мог побороть сон. Я просто отрубался.

Внезапно мистер Орси с силой захлопнул книгу, все вздрогнули. Беременная студентка тихонько вскрикнула.

– Свободны, раздолбаи! До новых встреч! – мистер Орси демонически захохотал.

Чтобы заценить свободу, оказывается, достаточно на пару часов лишиться ее.

– Дивно потусили! – хмыкнул Шелби, когда мы вышли из школы.

Я злился на Шелби. Из-за него я схлопотал детеншн, он потащил меня в комнату уборщицы подглядывать за девчонками! Так что от его предложения подвезти до автовокзала я отказался.

Я предвкушал неприятный разговор с миссис Палмер.

Мистеру Палмеру были по фигу мои озорные проделки, равно как и мне его реакция, а вот перед миссис Палмер мне было искренне совестно. Наверное, это можно назвать раскаянием.

Услышав, что я пришел, миссис Палмер выглянула из столовой.

– Зайди, пожалуйста. Поговорить надо.

Тяжко вздохнув, я с обреченным видом прошел в столовую.

– Присаживайся.

Я опустился на стул возле стола. Миссис Палмер стояла возле буфета, не спеша вытирая руки кухонным полотенцем.

– Мне тут миссис Уэллс звонила…

Я шумно вздохнул.

– Объясни, пожалуйста, что произошло? Хочу твою версию услышать.

– Понимаете, миссис Уэллс сильно русских недолюбливает…

– А! Так в этом все дело? Поэтому она сочинила историю с подглядыванием за девушками?

Я пристыженно молчал.

– Что еще придумаешь? Смелее, мне нравится твоя интерпретация!

– Подобного не повторится, миссис Энн, – заверил я. – Я оступился, больше не буду.

Миссис Палмер испытующе смотрела на меня.

– Оступился?

Я кивнул.

– Будем считать это случайностью?

Я снова кивнул.

– Ну ладно… – выдержав паузу, произнесла миссис Палмер. – Для первого раза – забудем… Тем более, что подглядывать за девушками не самый тяжкий грех…

На следующий день после уроков, когда я ждал Мэгги на школьном дворе, ко мне подошли трое хмурых, мразотных типа лет семнадцати-восемнадцати. Все в черных футболках без рукавов и черных джинсах. От парней веяло неприятностями.

– Это ты русский? – обратился ко мне один из них, по всей видимости, главарь – короткостриженый брюнет с бакенбардами, на левой скуле светился свежий синяк.

Я с тревогой глядел на хмурых типов.

– Ты русский, спрашиваю? – повторил главарь.

– Ну, я…

– Как у тебя с деньгами, чувак? – прорычал главарь.

Я непонимающе таращился на него.

– Сколько с собой денег, придурок? – повторил парень.

– А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался я.

Сообщники главаря обступили меня полукругом, скрывая происходящее от посторонних глаз.

– Гони бабки, чувак! – прошипел главарь. – Все, сколько есть.

Я стоял как истукан, не в силах пошевелиться от страха.

– Оставьте его! – расталкивая окруживших меня, Мэгги встала рядом со мной. – Проваливай, Холидэй! – заявила она главарю.

– Притухни, котлетка! – криво усмехнулся тот.

Сообщники главаря-Холидэя довольно хмыкнули.

– Мистер Гилберт! – крикнула Мэгги в сторону парковки. – Мистер Гилберт!

Каунселор мистер Гилберт, садившийся в этот момент в свой «Крайслер», обернулся в нашу сторону.

– Сэр, можно вас на секундочку? Ваша помощь нужна!

Помедлив, мистер Гилберт захлопнул дверцу машины и направился к нашей компании.

– Вот же блин! – злобно прошипел Холидэй. – Валим! – скомандовал он сообщникам.

Хмурые парни в черном поспешили прочь.

– Они только строят из себя крутых. А на самом деле – трусы! – сказала мне Мэгги.

Не знаю, кого они там из себя строили, но я здорово струхнул.

– Что случилось, мисс Палмер? – раздался рядом голос.

Мэгги и я обернулись. Подошедший мистер Гилберт печальными глазами смотрел на Мэгги.

– Э-э, сэр… – растерянно пробормотала Мэгги и махнула рукой в сторону желтой «Шевроле Эль Камино» на парковке. – О! Извините, сэр, нам пора, нас ждут! Всего наилучшего, мистер Гилберт!.. Пошли! – Мэгги потянула меня за руку.

– Значит, познакомился с Хью Холидэем? – с ехидной улыбкой спросил меня Дональдс.

– Неудачная шутка, Арч! – буркнула Мэгги.

«Эль Камино» Дональдса катилась по пустынной улице Энниса. Любопытная машинка была «Эль Камино», прежде я таких не видел: наполовину легковой автомобиль, наполовину пикап. Двухдверная, в кабине помещалось только трое, как в пикапе мистера Палмера.

Я сидел с правого краю, Мэгги – посередине, а Дональдс, понятное дело, за рулем. Встречный ветер врывался через открытые окна, свистел в ушах и трепал волосы.

– Хью Холидэй классным квотербеком²² был. Жаль, его из команды вышибли… – задумчиво произнес Дональдс.

– Получил, что заслужил! – раздраженно отозвалась Мэгги.

«Эль Камино» промчалась мимо зелено-синего «Ситроена Ксантия» у обочины. Я оглянулся. Возле «Ксантии» стояли две девушки: Долли Ларошель, Сказочная Незнакомка, и ее подруга-мексиканка. Они темпераментно переговаривались. Долли сегодня была в ярко-сиреневой блузке, черных джинсах и светло-коричневых ковбойских сапогах с бахромой.

– Останови! – велел я Дональдсу.

– Что такое? Зачем? – встревожилась Мэгги.

– Высадите меня! Скорее!

– А, ну как же! Там девочки! – сообразил Дональдс, глядя в зеркало заднего вида.

– Какие еще девочки? – Мэгги оглянулась и посмотрела через заднее стекло. – Это – девочки?! Обе уже давно не…

– Тормоз, что ли, не найдешь?! – прикрикнул я на Дональдса.

«Эль Камино» резко, с визгом, затормозила у обочины, я распахнул дверцу и торопливо выбрался из машины.

– Ждать тебя мы не будем! – холодно предупредила Мэгги.

– И не надо! – я захлопнул дверцу и двинулся к «Ксантии», оставшейся далеко позади.

«Эль Камино», взвизгнув резиной, стартанула и понеслась прочь.

Долли и мексиканка не заметили моего приближения, они были слишком увлечены выяснением отношений:

– …Нет, ну как можно без запаски ездить, не понимаю! – возмущалась Долли.

– Откуда мне было знать! Я вообще в этом не шарю! Это дело мужиков! – негодующе воскликнула мексиканка. – Мьерда!

– Мягко сказано.

– Добрый день, – подавляя робость, произнес я.

Девушки обернулись.

– Помощь нужна? – осторожно спросил я.

– Эвакуатор есть? – поинтересовалась мексиканка.

– Нет…

– Тогда ничем ты не поможешь!

– Э-э… Но хотя бы глянуть можно? Вдруг все же смогу помочь…

– «Глянуть»? Чико! Тебе тут не музей!

– Сальма, спокойней! – осадила ее Долли. – Погляди-погляди, – разрешила она мне. – Но вряд ли ты сможешь помочь…

Я осмотрел пробоину в колесе. Незначительная, но ехать дальше однозначно было нельзя. Запаски в «Ксантии» действительно не оказалось, зато я обнаружил в багажнике небольшой черный металлический баллон с прозрачной силиконовой трубкой – герметик для шин. Про такую приблуду я как-то читал в автомобильном журнале. Суть состояла в том, что при впрыскивании содержимого баллона в колесо, герметик заделывал пробоину, одновременно накачивая шину.

– Что это? – поинтересовалась мексиканка, видя, с каким интересом я рассматриваю баллон с герметиком. – Пена для бритья?

– Вроде того… Может сработать…

Я несколько раз перечитал инструкцию на баллоне. Она была подробная, прямо для такого дилетанта, как я.

Я полностью выпустил воздух из пробитого колеса, как требовала инструкция. Основательно встряхнув баллон, подсоединил штуцер к ниппелю колеса и надавил на пусковую кнопку. Белая масса с шипением устремилась в колесо по прозрачной трубке.

Баллон опустел где-то за минуту. Обод колеса заметно приподнялся над землей, но давление в колесе было далеко от оптимального. Вдобавок газ вместе с герметиком выходил через пробоину в колесе, оставляя белую лужицу на асфальте.

– Фуу! Карамба! – с презрением воскликнула мексиканка. – Не сработало!

– Надо проехаться пару километров… в смысле миль, – сказал я. – Чтобы состав загустел, и утечка прекратилась. Так в инструкции написано.

– Без толку! – заявила мексиканка.

– Сальма, давай попробуем, – сказала ей Долли. – Что мы теряем?

– Прокатитесь туда-сюда, я вас здесь подожду, – сказал я.

– Да ладно, садись уж, – неохотно произнесла мексиканка.

Мы сели в «Ксантию». Девушки на переднее сидение, я – на заднее. В салоне машины было свежо и прохладно, из динамиков звучала задорная музычка Техано²³. Мексиканка осторожно тронула «Ксантию», мы неспешно поехали вперед. Я передвинулся левее, чтобы любоваться профилем Долли. Тут я заметил, что мексиканка поглядывает на меня в зеркало заднего вида, видимо, заподозрив мой повышенный интерес к Долли.

– Отличная машина! – сказал я мексиканке, чтобы развеять подозрения. – Сколько лошадок, какой движок?

– Ох, но сэ, не знаю. Это родительская, – отозвалась мексиканка. – Мне скоро купят, обещали. Что-нибудь подешевле… Долго ехать надо?

– Ну, давай до того поворота в конце улицы.

«Ксантия» доехала до поворота и остановилась у обочины. Я вышел из машины. Колесо чуть спустило, но утечки больше не было, что очень порадовало.

Я подкачал колесо насосом до нужных атмосфер.

– Теперь все. Можете дальше в путь, – сказал я, убирая насос в багажник.

– Слышь, ну ты крут! Вообще не знала, что так делают, – воскликнула мексиканка. – Мучас грасиас!

– Только сильно разгоняться на таком колесе не стоит. И долго ездить на нем тоже, – сказал я. – Лучше поскорее в шиномонтаж наведаться при возможности.

– Си, само собой. Главное, теперь своим ходом до дома доедем. Да, Долли?.. Ах да! – спохватилась мексиканка. – Я – Сальма Вальехо. А это – Долли Ларошель.

– Приятно познакомиться. Дима.

– Как? – переспросила Сальма.

– Дима!

– Странное имя… Слушай, где-то я тебя уже видела… Ты не во «Франклин Хай» учишься?

Надеюсь, она не вспомнит постыдный эпизод в кафетерии, когда у меня при ней и Долли вывалился «Плэйбой» из рюкзака…

– И вы из «Франклин Хай»? – разыграл я удивление. – Ну, надо же! Какое совпадение!

– Поедем уже, – сказала Долли Сальме.

– Си комо но, – Сальма обернулась ко мне: – Тебя, может, подбросить куда?

– Боюсь, не по пути. Мне на автовокзал.

– Это по пути, – сказала Сальма.

«Ксантия» ехала по залитой солнцем улице Энниса.

– Расскажи про свой акцент, – потребовала Сальма.

– Ну… обычный русский акцент…

Долли резко обернулась ко мне.

– Русский?? Ты из России??

– Да, из Москвы, – я несколько опешил от ее бурной реакции.

– Крутяк!.. Как тебя в Техас занесло?

– Я здесь по программе международного обмена.

– Ого!.. А почему именно в Техас поехал?

– Ну, так получилось… До последнего момента не знал, что именно в Техас отправляюсь. Изначально речь шла про Аляску. Но буквально за пару недель выяснилось, что с принимающей семьей там, на Аляске, что-то не срослось… И вот, в качестве замены, мне нашли принимающую семью в Техасе.

Долли жадно меня слушала, мне это безумно льстило. И воодушевляло. Глаза у нее были голубого, небесного цвета.

– И какие требования к тебе были – как к участнику программы? – поинтересовалась Долли.

– Э-э… знание английского выше среднего, хорошая школьная успеваемость. И коммуникабельность.

– А зачем это все? – спросила Долли. – Для чего ты в эту программу ввязался?

– Сам бы хотел знать, – хмыкнул я.

Долли улыбнулась. Улыбка у нее была невероятная. А какая еще улыбка может быть у невероятной девушки?

– На сколько приехал? – поинтересовалась Долли.

– На два месяца.

– Странный срок… Я слышала, народ обычно на семестр приезжает.

– Ну, было два варианта: на два месяца или на полгода. На полгода я испугался…

Склонив голову набок, Долли изучающе смотрела на меня. О чем она сейчас думала?..

– Автовокзал, – объявила Сальма.

«Ксантия» замедлила ход, тормозя у обочины.

– Что ж, спасибо за внимание, всем удачи!

Я распахнул дверцу и вылез из машины.

– Грасиас еще раз! – отозвалась Сальма. – Ты нас спас. Адьос!

Я захлопнул дверцу. Долли помахала мне через тонированное стекло, «Ксантия» тронулась с места. Счастливый, я глядел вслед удаляющейся машине.

Официальное знакомство с Долли Ларошель состоялось. Я не мог в это поверить! Уррра!!

Вечером на ранчо у себя в комнате я внимательно изучал «Плэйбой», купленный в школе у Фергюсона. Наконец-то выдалось свободное время, и – что немаловажно – соответствующий настрой. Впервые в жизни я листал «Плэйбой». В Москве подобную печатную продукцию продавали, но не шестнадцатилетним дрищам, вроде меня.

Я с изумлением разглядывал девушку месяца на центральном развороте. Я и не думал, что у девушек бывает ТАКАЯ гигантская грудь! Даже не сисяндры, а вымя! Сколько еще всего я не знал о противоположном поле!..

Странно, вот у Долли Ларошель грудь небольшая, но эта девушка взбудоражила меня и лишила покоя. Может, все же размер груди у девушки – не самый важный фактор?..

На следующий день на физкультуре я присматривался к Мейнарду. Да, такой без сложностей мог покорить Долли. Высокий, широкоплечий, короткостриженый блондин, с серебряной цепочкой на шее. Мейнард излучал непоколебимую уверенность в себе. И нападающий он был неплохой. Ловко атаки проводил, обводя защитников, метко трехочковые закладывал. Мейнард мне не нравился.

Сегодня я был в ударе. Не то чтобы я старался продемонстрировать свое мастерство тренеру Атвуду, просто был в ударе, случаются такие дни. И броски у меня шли хорошо, и перехваты. А во время одной из вражеских атак в последнем тайме я даже умудрился порвать кроссовок.

Тренер Атвуд пронзительно свистнул в свисток.

– Тренировка окончена!

Парень по имени Фрэнк Бентон кинул мяч из противоположного конца спортзала, метя в корзину. Разумеется, промазал. Мяч отскочил от щита, и попал в лоб Уорду, самому высокому игроку нашей команды, сбив его с ног.

Все радостно загоготали.

– Придурки, – сокрушенно покачал головой тренер Атвуд. – В раздевалку! Бегом! – ткнул пальцем в мою сторону. – Ты! Остаться!

– Ты ведь не местный? Из России я слышал, да? – спросил тренер Атвуд, когда мы остались в спортзале наедине.

– Совершенно верно, сэр.

– Зови меня «тренер», не «сэр».

– Хорошо, тренер.

– Знаешь, какая у нас в Техасе основная религия?

– Баптизм?

– Футбол!.. Но лично я считаю, что баскетбол куда увлекательней и незаслуженно обделен вниманием. Хочу, чтобы в нашей школе баскетбол был не менее популярен, чем проклятый футбол, мать его!.. Что-то я отвлекся… Через три недели будет матч. Очень важный для нашей школы матч, финальный. «Франклин Хай» против «Рузвельт Хай» – «койоты» против «бизонов». Мы так далеко никогда не заходили. Никто не верил. Да я и сам поражаюсь, как нам это удалось… В общем, предлагаю тебе место в команде.

Я ушам своим не верил.

– Ух ты! Круто!

– Не шибко радуйся! Возьму тебя не в основной состав, а в запасной.

– Все равно круто. Спасибо большое, сэр… То есть тренер.

– У тебя есть потенциал, развивай его. Оттачивай мастерство, и, кто знает, может, в основной состав тебя переведу. Чудеса случаются.

– Спасибо, тренер!

После уроков я сражался с замком локера, он как всегда не хотел открываться. Похоже, во всей школе только у меня была такая невезуха с локером. С досады я треснул по замку кулаком. Не помогло.

– Хауди! – услышал я за спиной девичий голос и обернулся.

В паре шагов от меня стояла лучезарно улыбающаяся Долли Ларошель. Зеленая блузка, голубая джинсовая юбка и черные босоножки. Волосы распущены. ОБАЛДЕТЬ!

– Привет! – от волнения я произнес это по-русски.

– Что-что? – улыбаясь, переспросила Долли.

– Это я «привет» сказал.

– По-русски? Какой красивый язык!.. Скажи еще чего-нибудь.

Подумав секунду, я сказал по-русски:

– Я без ума от тебя…

– Спасибо, – на ломаном русском ответила Долли.

Меня бросило в пот: ОНА ПОНЯЛА, ЧТО Я СКАЗАЛ??

Долли засмеялась.

– «Спасибо» – единственное русское слово, которое я знаю. Так что ты мне сказал?

– Э-э… спросил, как дела.

Внезапно рядом с нами возникла Зулейка – синеволосо-пирсинговый персонаж из молодежного хоррора.

– Салют! – сказала мне Зулейка своим фирменным прокуренным голосом и, откинув со лба челку, обратилась к Долли: – Он такой пугливый, будь с ним побережней, детка!

Гоготнув, Зулейка удалилась. Долли с недоумением поглядела ей вслед и вопросительно посмотрела на меня.

– Я ее не знаю! – поспешно заявил я.

– Угу… На родео в Оук-Вэлли завтра идешь?

– Родео? Что это?

– О, надо увидеть, на словах не объяснишь. Завтра на окраине Оук-Вэлли, это в тридцати милях к юго-западу от Энниса. Начало в пять пополудни. Придешь?

– Ну, как получится… тут ведь не столько от меня зависит… – промямлил я.

– Приходи, не пожалеешь!.. Ладно, мне пора, меня ждут.

Завидовал я выпендрежнику Мейнарду, который сейчас ждал Долли. Мечтал оказаться на его месте…

– На всякий случай – до завтра, – с улыбкой произнесла Долли.

– До завтра, – эхом повторил я.

Долли направилась к выходу. Я бесстыже пялился на ее длинные, ровные, загорелые ноги. Как можно завоевать такую девушку? Какие подвиги нужно совершить?.. Долли скрылась за углом. С грустью вздохнув, я обернулся к своему локеру, покрутил колесико замка вправо-влево. В этот раз замок открылся с первой попытки.

Это все Долли. Магия ее красоты, не иначе…