Убийство в стиле «Хайли лайки»

Глава 2

Чтобы избавиться от этого чувства, Катя решила позвонить самому Борису. Она набрала его номер, внутренне ожидая, что тот ей не ответит. Все-таки расстались они не очень хорошо. Но Борис ответил.

Голос его звучал весело и оживленно:

– Привет, привет! Решила проверить, как я? А я в полном порядке.

– Ты уже дома?

– Дома… Ну, да, можно сказать и так.

Дома он! Врет и не краснеет!

– А мне звонила твоя мама.

– И что?

– Почему-то она уверена, что мы помирились и ты остался в пансионате. Я сделала вид, что это так и есть, но…

Голос Бориса внезапно сделался серьезным:

– Слушай, Катюха, а можешь и дальше делать вид, будто бы это так?

– Что?

– Ну, притворись, будто бы я никуда из пансионата не уезжал.

– Я что-то не понимаю. Разве ты не дома?

– Дома… Но не у себя.

Не у себя? Вот так номер! А где же он? И Катя почувствовала, как ей внезапно стало трудно дышать. Словно бы стальные пальцы сжали ее горло.

– Борис! Боря! Ты что нам устраиваешь?

– Ничего я не устраиваю! Я не поехал домой, потому что… потому что за мной заехали другие люди.

– Какие люди, Боря?

– Ну, не люди, а женщина. Моя подруга.

Катя ахнула:

– У тебя есть подруга?

– Ну да, есть. А что тут такого? Я интересный мужчина в самом расцвете сил. И конечно, на меня обращают внимания многие женщины. Будто бы ты сама этого не замечала.

– Нет. Не замечала. Ни разу.

От потрясения Катя даже забыла, что Бориса нужно опекать и ни в коем случае его не обижать. Она ляпнула и спохватилась. Сейчас Борис обидится, а чего доброго, еще и расплачется. Но у Бориса было слишком хорошее настроение для этого.

– Ну да, конечно! – рассмеялся он. – Не замечала она! Как же! Да ты и сама в меня немножко втюрилась.

– Я?

– Признайся! Ты поэтому и со мной согласилась поехать, потому что ожидала, что я обращу на тебя свое внимание.

Да ни боже мой! Вот что хотела бы сказать Катя, но у нее перехватило дыхание.

А Борис закончил свою мысль:

– Ты, Катюха, еще встретишь своего суженого. Но не меня. Прости, если я обломал твои планы, но у меня другая лежит на сердце. Поэтому еще раз прости и прощай!

И прежде чем Катя успела его заверить, что никаких матримониальных планов на его счет никогда не строила, Борис отключился. Поразмыслив, Катя подумала, что это и к лучшему. Пусть Бориска тешит себя мыслью, что он мечта всех женщин. И стоит ему подмигнуть, как они тут же прибегут к его ногам и улягутся штабелями. В иллюзиях жить веселее. А уж коли у Бориски обнаружилась реальная дама сердца, пусть воображает себя эдаким Дон Жуаном.

– Но все-таки кого он мог себе найти? И где? И главное, кто мог клюнуть на такого чудика?

Этот вопрос мучил Катю вплоть до самого ужина. На ужине она встретилась с Галей и Лешей, которым и сообщила новость. А для них это вроде как была и не новость.

Подцепляя на кончик вилки кусочек мяса, Галя спокойно осведомилась:

– Значит, уехал он к этой своей Алле?

Катя разинула рот.

– Ты что, знала, что у него кто-то есть?

– Знала. И Леша знал.

– Но откуда?

– Нам сам Борис сказал.

– А мне почему не сказал?

– Так боялся, что ты ревновать будешь.

– Я?!

– Ты же за ним в эту поездку увязалась, чтобы не дать ему к другой уйти. Всеми силами старалась его уговорить, что ты лучшая. Все для этого делала.

– Я?!

– Думаешь, мы слепые и не видели, как ты вокруг него крутилась? Боренька то, Боренька се. Сиди, Боренька, сейчас я сама тебе все принесу.

– Так это потому, что он инвалид. Я с ним поехала, потому что он в присмотре нуждается. Ему в качестве сопровождающего полагается один человек. Мама его из-за болезни поехать не смогла, вот они меня и уговорили.

– Да? А нам Боря другое говорил.

Было заметно, что Галя уже не знает, кому ей верить.

– В общем, Алла эта работает врачом у них в поликлинике. Боря сказал, что он с ней как раз там в поликлинике познакомился. И фотографию нам ее показывал. Интересная девушка. Невысокая, худенькая, немножко на мышонка похожа.

– Зато грудь у нее во!

И Леша сложил руки так, словно держал под мышками по арбузу килограммов так по десять-двенадцать каждый.

– Это силикон, милый, – снисходительно пояснила ему Галя. – У Аллы везде силикон, где можно и где нельзя. И в груди, и в попе, и в губах, и возле глаз, и на лбу, и подо лбом. Одним словом, упадешь на такую, не ударишься. Везде мягко.

– Значит, эта Алла не такая уж страшная?

– Напротив. Интересная девушка.

– Не девушка она уже вовсе, – снова вмешалась Галя, которая, было видно, немного ревновала своего Лешу. – Но очень из себя ничего. И одевается модно. Следит за собой.

– И зачем ей понадобился Боря? Он-то совсем не интересный. И за модой не следит. И вообще… Он даже не работает!

– Может, деньги у него есть? Деньги у людей бывают, даже если они сами и не работают. Наследство, например, получат. Или в лотерею выиграют.

– Ты что! Нету у них никаких денег! Они же мои соседи. Я отлично знаю, что живут они на две свои пенсии. И их им постоянно не хватает. Хотя и тянут мать с сыном, как только могут. Не бедствуют, конечно, в полном смысле этого слова, но и не роскошествуют, уж вы мне поверьте.

– Ну, тогда я не знаю, что эту женщину в Борисе привлекло, – пожала плечами Галина. – Только Алла эта сильно в Бориске заинтересована. Уж любовь у нее там к нему или какой другой интерес, а она ему то и дело названивала.

– Ни разу не слышала.

– Так при тебе он с ней не разговаривал. Не хотел тебя травмировать.

– Думаешь, чего он тебя постоянно гонял то за соком, то за хлебом, то еще куда? Ему надо было от тебя избавиться, когда ему эта Алла звонила. Вот он тебя и отсылал, чтобы без тебя с ней нормально поговорить. Только ты уйдешь, он за телефон и ну с ней ворковать. Как видит, что ты возвращаешься, все, отбой, перезвоню тебе, Аллочка.

У Кати прямо челюсть начала отвисать. Вот уж от кого не ожидала она подобного вероломства, так это от Бориса. Тюфяк тюфяком, а роман невероятной сложности с посторонней у нее под носом закрутил.

– Но зачем все эти сложности? Нет у меня к Борису никаких чувств. И не было никогда! Мы с ним до этой поездки и не ездили никуда. И потом… Если эта Алла так в него влюблена, чего она сама с ним не поехала? В путевку в качестве сопровождающего можно было любое имя вписать. Вписали бы ее, и наслаждались бы они тут вдвоем медовым месяцем.

– Алла работает. Не смогла поехать.

– К тому же у нее и муж, кажется, имеется.

Еще и муж есть! И зачем интересной молодой женщине крутить амуры с совсем неинтересным и даже, прямо сказать, скучным и капризным Борей, имея в активе полноценного супруга? Или супруг тоже какой-нибудь инвалид? Эта Алла небось думает, что, если сложить двух инвалидов, получится один вполне себе ничего муж? И она очень ошибается. Минус на минус в этом случае дает не плюс, а один жирный минус.

И Катя растерянно произнесла:

– Я не понимаю.

– А тут и понимать нечего, – хмыкнул Лешка с ехидцей. – Да-а-а… Профукала ты свое счастье, Катюшка. Забрала Борюсика его Алла. Прикатила за ним на черном минивэне и увезла в страну Влюбляндию. А ты сиди теперь тут да жуй траву, коровушка.

Катя как раз в этот момент пережевывала листья салата, и замечание Лехи показалось ей обидным. Листья салата так и застряли у нее во рту, пока Катя обдумывала, что не так уж она и похожа на корову. Да, некоторый избыточный вес в ней присутствует, но кто сказал, что хорошего человека должно быть мало? Напротив, чем человек толще, тем он добрей. Все язвочки и щербинки у него в душе замазаны булочками с джемом и сливочным маслом.

А вообще, если сравнивать Катю с дамами на картинах того же Кустодиева, то она прямо вылитый эталон красоты. Купчиху с самоваром никто не осмелится назвать жирной коровой. А ведь они с Катей в одной весовой категории. Катя даже постройней той дамы будет. И если Лешка считает ее толстой, то это его личные проблемы. Не собирается Катя худеть и бледнеть кому-то там в угоду. Очень надо!

И она сказала:

– В племенах островов Фиджи худая невеста была обречена на одиночество.

Но противный Лешка оказался неплохо подкован в такого рода вопросах и возразил:

– Это потому, что мужчины в племени рассматривали жировые запасы своей супруги в качестве НЗ – неприкосновенного запаса на самый крайний случай. Наступит в поселке недород, засуха, а вместе с ними и голод, но семья не пропадет, потому что вот тут же у них под боком имеется пышечка – супруга. Одну жену дикари забьют, и вся семья еще месяц сыта будет. А там, глядишь, и дождь пойдет, и новые кокосы вырастут. Им понятно, зачем нужна толстая невеста. А вот ты зачем жиры отращиваешь?

– На этот же случай. Как на вулкане живем. Каждое десятилетие кризис. А ты знаешь поговорку?

– Какую?

– Пока жирный сохнет, тощий сдохнет.

И облизав ложечку от мороженого, которое им подали к ужину, Катя заметила:

– А я собираюсь жить долго.

Лешка как-то от такой народной мудрости приумолк и призадумался. А Катя, собрав остатки ужина, отправилась проведать Ладу. Та уже ждала ее, сидя у дыры в заборе. Собака снова была голодна, словно стая волков. Не только у одной Кати был хороший аппетит.

Но памятуя о неприятном разговоре, произошедшем сегодня у них за столом, Катя спросила у собаки не без зависти:

– И как тебе удается столько всего есть и оставаться худой?

– Бегаю много.

Катя замерла. Ей показалось или собака ей взаправду ответила? На всякий случай, Катя огляделась по сторонам. Нет, никого рядом нету. Только она и Лада.

И Катя решила продолжить разговор:

– Я вот тоже бегаю. По утрам иногда получается пробежать кружок вокруг дома. И днем по магазинам.

– И не худеешь?

– Нет.

– А ты детей себе заведи. У меня вот их пятеро.

– Ой, у тебя пять щеночков?! – умилилась Катя, прижав руки к груди. – Покажешь?

Но Лада неожиданно рассердилась:

– Каких щеночков? Ты что, на голову больная?

– Нет, здоровая я.

– Нормальные у меня дети, – продолжала Лада. – Два мальчика, три девочки. Показать тебе я только меньшую могу. Старший в училище учится, нет его дома. Средние трое школьники. Балбесы. Кроме колов да двоек ничего в дневнике у них не вижу. Тоже где-то болтаются по сию пору. Нет бы уроки делать, а они шляются по дворам. Ну, а младшая пешком под стол ходит, дома со мной сидит. Если хочешь с ней познакомиться, милости прошу.

В этот момент Лада доела угощение, повиляла хвостом, счастливо вздохнула и полезла в дырку в заборе. Поняв, что ее приглашают войти, Катюша полезла следом.

И тут же услышала:

– Нет, ты реально больная! Куда ты в собачий лаз сунулась? Тут калитка есть!

Оглянувшись, Катя и впрямь увидела калитку.

– Заходи в нее.

Катя послушалась. И, толкнув калитку, нос к носу столкнулась с худощавой высокой женщиной. На вид ей было около пятидесяти, но точный возраст определить было трудно, очень уж выцветшим и каким-то застиранным был у нее вид. И длинное платье, висевшее на ее тощей фигуре, словно на вешалке, тоже было вылинявшим. И платок, прикрывавший волосы. И сами волосы, давно потерявшие первоначальный цвет и шелковистость и сейчас больше всего напоминающие паклю, которой водопроводчики заматывают краны.

– Ну, привет, – произнесла женщина, и Катя с удивлением поняла, что тетка разговаривает с ней голосом Лады. – Я тебя уже несколько раз у соседского дома видела. Ты что там крутишься?

– Собаку кормлю.

– А-а-а…

Лицо женщины вроде как обмякло.

– Тогда пошли, с дочкой тебя познакомлю. Она тоже собаками очень интересуется. Извела меня вконец. Купи и купи ей щенка. А где я денег на такую покупку возьму? Впритык живем.

– Погодите, а как же собака? Тут собака была.

– Соседская? Так она давно к себе убежала. Щенки у нее, недосуг ей по гостям шляться. Да и не привечаю я ее у себя. Видела, какая она тощая? А между тем жрет страшно много. И я ее подкармливаю, и другие соседи. Все метет. Хоть сухари, хоть манку холодную.

– Аппетит хороший.

– Мне лично ясно, что глисты у собаки. Мне совсем ни к чему, чтобы она своими паразитами детей мне заразила. И так что ни год, то скарлатина, то ветрянка. А уж из соплей мы вообще не вылезаем.

– Странно, вроде бы на природе живете.

– И чего?

– Свежий воздух лечит. Многие деньги платят, чтобы у вас тут пожить.

– Это летом у нас хорошо. Летом воздух и впрямь лечит. А еще больше земля-матушка. Всякую болезнь вытягивает. Походишь по ней босичком, и все хвори как рукой снимет. И еще весной, когда совсем земля согреется и потеплеет, классно у нас бывает. Ну, осенью тоже неплохо, покуда дожди проливные не зарядят. Да и зимой красиво, снег везде лежит, искрится, даже глазам больно. На берег выйдешь, простор, благодать! А вот после зимы, покуда травка не полезет, совсем беда. И скучно, и холодно, и грязно. И в саду делать пока еще нечего, и в огороде толком не покопаешься, и в лес не пойдешь. Моя бабушка говорила, что в такую пору из лесу только лихорадки да лихоманки к человеческому жилью лезут и на людей нападают. Бабушка от них заговоры знала, никто в семье не болел никогда. А я, дура, не прислушивалась, что она там бормочет. Глядишь, слушала бы лучше, вылечила бы теперь своих без всяких лекарств. А то врач как пропишет, не знаешь, что и делать. Что ни таблетки, то триста-пятьсот рублей. Две-три штуки купишь, уже тысяча. А много ли этих тысяч у нас?

Катя слушала, из вежливости кивала и совершенно не понимала, что ее заставило сюда зайти. Нюша, с которой ее познакомили, оказалась девочкой милой и тихой, но такой сопливой и так отчаянно громко чихающей, что Катя поспешила убраться из дома назад на улицу. Не хватало ей еще подхватить от Нюши какую-нибудь из этих лихоманок и заболеть.

В доме, во дворе которого жила собака Лада, неожиданно горел свет. Раньше Катя там никого не замечала. И поэтому сейчас заинтересовалась.

– А что ваши соседи? – спросила Катя. – Вроде бы они сейчас дома?

– Я их не знаю совсем. Мне даже кажется, что настоящие соседи там и не живут. Как старый дед Коля помер, так домом его быстро наследники завладели. А кто там теперь появляется, сказать не берусь. То одни люди, то другие. Кто из них новый хозяин, я и не знаю. Может, сам приезжает, может, друзья его бывают. Я к ним стараюсь не лезть, боюсь.

– Почему боитесь? Тоже глисты, как у собаки?

– Да нет, – протянула женщина. – Там пострашнее паразиты будут.

– А что с ними такое?

Катя не удержалась от того, чтобы сунуть нос в чужие дела. Что поделаешь, любопытство появилось на свет раньше самой Кати.

– Не нравятся они мне. Иной раз много их приедет, а сидят себе тихо. Ни песен, ни музыки, ни разговоров громких. И во двор не выходят. И день, бывало, сидят, и два сидят, хоть бы кто из них нос на улицу высунул. Разве нормальные люди так себя ведут? Нет! А эти затаятся себе в доме и сидят. А чего сидят? Чего высиживают? Лада голодная воет, а им и дела никакого до собаки нету. Никто корки хлебной собаке не швырнет. Потом также всей компанией в машину свою загрузятся, и поминай как звали. Подозрительно?

– Да. И часто так они приезжают?

– А по-разному. Бывает, что неделями никто носу не кажет. А случается, что частенько наведываются.

– И всякий раз разные?

– Раньше все разные прикатывали. А теперь вроде как одни и те же. Во всяком случае, машина у них все время одна и та же. Большая такая и темная. И не нравятся они мне. В другой дом двое всего мужиков приедут, а шуму от них, словно от целого класса выпускников на «Алых парусах». Никакого сладу с ними нет. А эти тихо сидят. Тихие – они всегда подозрительные. И опять же собаке от них одни пинки да зуботычины достаются. А чтобы покормить или хотя бы кость ей кинуть, нету такого. Я специально за ними наблюдала, ни одна сволочь собаку не покормит. Разве что летом, когда шашлыки жарили, один раз накормили бедняжку до отвала, костей да хрящей ей целая гора досталась. Но один раз в год плотно поесть, этим не проживешь.

– И сейчас они дома. Пожалуй, и мне пора.

Сопливая Нюша вышла на крылечко, чтобы проводить гостью. Девочка оказалась ласковой. Она так усердно обнимала и целовала Катю, что совершенно измазала ту своими соплями. И всю дорогу Катя чувствовала, как чешется у нее в носу. Верный признак, что вирус уже попал на слизистую носа. Оказавшись у себя в номере, Катя первым делом промыла нос водой, пофыркала под краном и утешилась.

– Глядишь, и не заболею.

Нос чесаться и впрямь перестал. Катя забралась в свою новую кровать, укрылась одеялом и перед сном для очистки совести девушка позвонила Борису. К сожалению, тот не взял трубку. Но это Катю ничуть не встревожило. Если Борис при ней не хотел разговаривать с Аллой, теперь он не хочет при Алле разговаривать с Катей. Ну и пусть. Не слишком-то и хотелось.

Катя уже засыпала, когда ей позвонила Ольга Семеновна. И голос у нее звучал напряженно:

– Катенька, почему-то не могу дозвониться до Борюсика. Дай его мне на минуточку. Будь так добра.

Все ясно. Ольга Семеновна до сих пор считает, что ее сын находится в пансионате под присмотром Кати.

– Я не могу вам его позвать.

– Почему?

– Он… он вышел.

– Один? Один вышел? И ты его отпустила в столь поздний час одного?

Голос Ольги Семеновны похолодел сразу на несколько градусов. Почему это мой сын разгуливает без присмотра, когда за этим ты и была отправлена в пансионат? И Катя невольно подумала, что очень жалеет будущую жену Бориса, если таковая все же заведется. Упаси бог от свекрови вроде Ольги Семеновны. Живьем сожрет, ни косточек, ни шкурки от бедной невестки не оставит.

– Он ненадолго… Ему надо было…

Катя оказалась в трудной ситуации. С одной стороны, ей совсем не хотелось врать Ольге Семеновне, потому что врать Катя органически не любила. Ей просто плохо делалось как от собственного, так и от чужого вранья. Но с другой стороны, сам Борис просил Катю скрыть на время от матери, что он удрал из пансионата. И Катя понимала почему. Своей неуемной заботой Ольга Семеновна очень даже запросто могла порушить зарождающееся личное счастье своего сына. Стоит Ольге Семеновне пройтись шквалом своей материнской любви по Алле, как женщину просто смоет за борт любовной лодки. В таких отношениях третий всегда лишний, даже если этот третий родная мама.

– Передай Борису, что я жду его звонка.

– Хорошо. Как только увижу его, сразу же передам.

Ну что же, я сказала почти правду, уговаривала саму себя Катя. Тут ей не пришлось сильно кривить душой. И свое слово она обязательно сдержит. Как увидит Бориса, так и передаст ему просьбу матери. Другое дело, что Борис может в пансионате больше не появиться. И увидит его Катя в следующий раз лишь вернувшись домой.

Но пока что Катя домой не собиралась. А собиралась она приятно провести время и отдохнуть. И она даже не подозревала, как сильно ей в этом будут мешать различные обстоятельства. И наверное, умей она заглядывать в будущее, она бы двадцать раз поостереглась давать Ольге Семеновне такие обещания и вообще не стала бы впутываться в эту авантюру. Вместо этого Катя собрала бы свои манатки и умотала куда подальше, чтобы в тиши переждать ту бурю, которая уже на всех парах приближалась к ней.

Глава 3

На ночь Катя свой телефон выключила. Такая у нее была привычка. Но когда она его включила утром, то он буквально взорвался у нее в руках истеричным пиканьем прилетавших одна за другой эсэмэсок. И уже в следующую секунду после включения телефон зазвонил.

Разумеется, это была Ольга Семеновна.

– Где Борюсик? – орала она в трубку. – Где мой мальчик? Что у вас там происходит?

– Я только что проснулась.

Но Ольгу Семеновну этот факт интересовал меньше всего.

– Всю ночь вам звоню. У вас обоих выключены телефоны.

– Потому что ночью надо спать.

– Никогда раньше Боря телефон не выключал.

– А тут, значит, выключил.

– Я хочу поговорить с моим сыном!

– Не могу вам в этом помочь.

– Это еще почему?

Катя набрала в легкие побольше воздуху. В конце концов, почему она должна выполнять роль буфера между Борей и его матерью? Скажет правду, и пусть будет, что будет.

И Катя сказала:

– Я не знаю, где он.

– В смысле?

– Он уехал. Мне сказали, что он у какой-то Аллы. Вы ее знаете? Вроде бы она врач в нашей поликлинике.

Последовала продолжительная пауза.

– Алла? Да, я знаю Аллу. И что делает мой сын у этой женщины?

– Лечится, наверное. Узнайте у нее.

– Я так и сделаю.

Катя поплелась на завтрак, но аппетит у нее был плохой. Она с трудом запихнула в себя три круассана и запила его всего двумя чашками кофе. Никогда с Катей такого еще не случалось, чтобы она за завтраком выпила бы меньше трех чашек. А тут не влезло. Потом был омлет с сыром, который Катя еще как-то одолела, но без всякого энтузиазма, просто чтобы совсем уж не ослабеть. А вот почти всю кашу девушка предназначила вечно голодной Ладе.

Но когда Катя дошла до знакомого дома и позвала собаку, никто не вышел.

– Что за новость?! – неприятно удивилась Катя.

Обычно Лада заранее чуяла приближение очередной трапезы и поджидала угощение, стоя на улице и от нетерпения переминаясь с ноги на ногу. А тут такая отличная каша, в которую Катя вбухала несколько кусков отменного сливочного масла, запах от него разносится на метры вокруг, а от Лады ни слуху ни духу.

Пока Катя стояла посреди улицы со своей кашей, ей снова позвонила Ольга Семеновна. И на сей раз она была настроена совсем не миролюбиво.

– Противная девчонка! – закричала она. – И как тебе только не стыдно!

– Что такое?

– Напрасно заставила меня, старуху, бегать к Алле Аркадьевне. Да она и слыхом не слышала о том, где сейчас мой Борюсик.

– Вы сходили к Алле?

– Какая она тебе Алла! Врач! Уважаемый человек! Не то что ты, поскакушка-потаскушка!

Слышать такой эпитет в свой адрес было очень неприятно. Катя и раньше чувствовала, что соседка испытывает к ней скрытую неприязнь и терпит присутствие Кати лишь постольку, что это устраивает Борюсика. Чтобы у мальчика, с которым из-за его характера никто не желает знаться, была бы хоть какая-нибудь компания. Но теперь скрываемые раньше чувства женщины прорвались наружу.

И Ольга Семеновна в ультимативной форме потребовала от Кати, чтобы та предоставила ей сына для беседы с ним.

– Я же вам говорю, я не знаю, где он. Еще вчера он уехал. И даже мне не сказал, куда едет. Обманул, что едет домой.

– Мой Боренька не способен на ложь.

– Он приехал домой?

– Нет.

– Вот видите, значит, все-таки обманул.

– Я вижу другое, – мрачно произнесла Ольга Семеновна, – я вижу, что врет тут кто-то другой.

– На меня намекаете?

– Да! На тебя! Борю похитили! И не надейся, мерзкая девчонка, что это сойдет тебе с рук. Я сама приеду и лично разберусь, что там у вас происходит.

Катя немного струсила. Очень уж свирепо прозвучал голос Ольги Семеновны. Но потом девушка вспомнила, что выписка Бориса происходила по всем правилам и с заполнением всех необходимых бланков, на которых Борис в письменной форме неоднократно объявил о своем нежелании оставаться в пансионате. Так что лично к Кате никаких претензий быть не может.

И поэтому ответила как можно любезнее:

– Приезжайте. Будем вас ждать.

Оставив угощение возле той дыры в заборе, где обычно сидела Лада, девушка вернулась в пансионат. И чем ей заняться? До обеда была еще уйма времени. Обычно в эти часы она сопровождала Бориса по тем процедурам, которые были ему выписаны. Самой Кате по ее путевке лечения не полагалось. Так как ей лучше развлечься и занять себя?

Внезапно внимание Кати привлекла к себе небольшая группа, столпившаяся возле входа в их корпус. Заинтересовавшись тем, что бы это такое могло быть, Катя присоединилась к ним.

– И что вы мне там ни говорите, а я уверен, что он не просто исчез! – заявил высокий худощавый дядечка с таким длинным носом, что казалось, он может проткнуть им кого угодно. – Сам он не мог никуда уйти. Ясно, что его похитили!

Катя даже вздрогнула от неожиданности. Ей почему-то подумалось, что речь идет о Бориске. Но нет. Оказалось, что худой дядечка имеет в виду своего собственного подопечного.

– И если эти долдоны в местном отделении полиции этого не понимают, им же хуже! Я просил их принять меры к розыску моего похищенного брата, а они мне заявили, что он сам найдется. Как бы не так! Не найдется он! Уж если пропал, точно не найдется сам. У моего брата редкое заболевание сетчатки глаза. Он почти не видит и совершенно не способен перемещаться в открытом пространстве. Еще в помещении он худо-бедно ориентируется, но уйти… не сказавшись… И потом эта машина… Она буквально преследовала Федора!

– А что за машина?

Это спросила маленькая женщина. Своими быстрыми движениями и блестящими бусинками глаз она напомнила Кате белочку. У нее и волосы были пушистыми и рыженькими. И миниатюрные ручки с проворными пальчиками. Ну, настоящая белочка!

– Я почему спрашиваю, – пояснила белочка, – что за нами с бабушкой тоже ездила одна очень странная машина.

– Черный минивэн?

– Точно! Черная машина. Большая. Сиденья в три ряда. За рулем какой-то смуглый мужчина. Он предлагал подвезти нас с бабушкой. Но что-то меня остановило от того, чтобы принять его предложение. Да и странно. Обычно приходится голосовать и никто не останавливается, а тут вдруг остановился и сам предложил. Мы с бабушкой отказались.

– Это где было? И когда?

– Возле шоссе. Мы с бабушкой вчера возвращались в пансионат к ужину, как вдруг нас обогнала эта машина. И после того, как мы отказались, водитель еще некоторое время ехал рядом, уговаривая не бояться и садиться к нему в машину. Он раз десять повторил, что не обидит нас. Не знаю, как вас, а меня это напугало еще больше. Еще хорошо, что по дороге шли и другие люди. А были бы мы одни… даже страшно представить, что бы он с нами мог сделать! Мог насильно посадить нас в свою машину и увезти!

– Именно это, я уверен, и произошло с Федором, – кивнул длинноносый журавель. – Обычно брат никуда не выходит один. Его и за компанию трудненько бывает уговорить выйти. Брат словно бы боится открытых пространств. И вдруг вчера днем я обнаруживаю, что брата нет со мной рядом.

– А как он исчез?

– Вчера после обеда меня внезапно потянуло в сон. Вообще-то я веду активный образ жизни. И послеобеденный отдых заключается для меня в пешей прогулке. Но в этот раз меня потянуло прилечь. Федор был рядом. Он сказал, что тоже хочет спать и что с удовольствием немного полежит.

Успокоенный такими словами своего брата, мужчина заснул. Каково же было его изумление и шок, что, проснувшись, он не обнаружил в номере своего брата.

– Куда он мог уйти? Я пытался ему позвонить, но он мне не ответил.

Не оказалось Федора и на этаже.

– Администратор внизу сделала мне выговор, сказав, что Федор спустился по лестнице один. А в его состоянии – это может стать причиной травмы. По ее словам, Федор не просто спустился вниз. Он был одет и обут, словно бы для пешей прогулки. На ее вопрос, куда это он собрался, Федор ответил, что его ждет врач.

– Врач? Какой врач?

– Точно не здешний. Я разговаривал сегодня со всеми врачами, с которыми контактировал Федор. Никто из них не признался в том, что это они вызвали Федора. Да и зачем им было так поступать? Федор регулярно является в лечебный корпус на процедуры. С десяти до полудня мы с ним всегда находимся там. Нас всегда можно найти и поговорить. Да никому из врачей не пришло бы и в голову разыскивать Федора где-то в другое время.

– Совершенно верное замечание. Врачи и в свое рабочее время не слишком-то убиваются. Станут они еще после работы за кем-то из пациентов гоняться. Не верю я в такое их усердие.

– Я и не поверил. Скорей всего, это была просто отговорка. Федор придумал эту фразу про врача, чтобы администратор не чинила ему препятствий для выхода из здания. Брату почему-то было позарез нужно оказаться на улице.

– Он вышел, и что?

– Уехал. Я нашел свидетеля, который видел, как Федор садится в черный минивэн. Забраться внутрь ему помогал какой-то смуглый мужчина.

– Брюнет? – переспросила «белочка». – С очень короткой стрижкой?

– Да.

– Это он! – воскликнула «белочка». – Тот самый, что приглашал подвезти нас с бабушкой! Я уверена в этом!

Они с длинноносым стали обсуждать, что же им предпринять дальше. А Катя тихонько отошла в сторону. На душе у нее стало неспокойно. Итак, уже двое пациентов пансионата «Лазурный брег» исчезли в неизвестном направлении с помощью черного минивэна. Этот Федор и ее Борис. И оба пропали.

– Я точно помню, как Борис забрался в минивэн. Черный! Неужели это была та же самая машина, которая увезла и Федора?

Теперь Катя припоминала, о ком шла речь. Видела она этого слепого и его провожатого. Братья были сильно похожи. Но если внешность старшего брата еще можно было пусть и с натяжкой назвать оригинальной, то пропавший Федор выглядел уже откровенно нехорошо. Он был некрасив, и все тут. Все его черты имели гротескную резкость. Казалось, какой-то неумеха скульптор поработал над этим лицом, вытесав слишком грубые черты и проложив в коже слишком глубокие складки.

Но при этом Федор был очень милым, ласковым и приветливым человеком. Идя рядом со своим братом, он улыбался всем, кто с ним заговаривал, всегда был готов сказать доброе слово в ответ. И чувствовалось, что говорит он это от всего сердца. И поэтому тот внутренний свет, который шел из души слепого, отчасти компенсировал внешность Федора.

– Ясно, что и Борис, и Федор – это вам не красные девушки, чтобы их похищать с определенной целью. И они оба совсем небогаты. Раз уж отдыхают за государственный счет и когда совсем для этого не сезон.

И все же оба мужчины исчезли из «Лазурного брега», ничего не сказав и, хуже того, солгав о том, куда отправляются на самом деле.

Ольга Семеновна прибыла как раз к обеду. Она ворвалась в столовую и словно фурия набросилась на Катю. Схватила девушку за шиворот и вытащила ее из-за стола.

– Жрешь! – закричала она прямо в лицо Кате. – Жируешь!

Катя попыталась отделаться от дамы:

– Позвольте.

– Не позволю! Наедаешь тут себе жиры за счет моего Борюсика! Вон вторую порцию себе взяла. А чья это тарелка? Это тарелка моего сына! Ты себе ее присвоила!

Все в ресторане прекратили жевать и уставились на орущую и топающую ногами Ольгу Семеновну. Но той и дела не было. В своем отчаянии она не желала понимать, в какое некрасивое положение ставит Катю. А может быть, она и нарочно стремилась опозорить девушку, которой доверила своего сына и которая его не уберегла. Очень могло быть, что Ольга Семеновна сейчас мстила Кате. Или что еще более вероятно, Ольге Семеновне просто не было дела до того, что происходит сейчас с Катей.

– Где он? Почему не отвечает на звонки? Куда ты его дела?

– Я… Я не знаю.

– Не верю! Ты знаешь! Где он?! Говори!

И Ольга Семеновна снова накинулась на Катю. При этом двигалась она так неуклюже, что задела стол. Тот зашатался, и некоторые предметы упали на пол и разбились. К счастью, Леша с Галей присутствовали сегодня на обеде. Леха подскочил к женщине и попытался ее успокоить: