Пьяная устрица

Над головой у них висела камера наблюдения, которая немедленно и очень пристально уставилась на подруг красным глазом. С некоторым трепетом они позвонили в дверь. Через какое-то время ее створка распахнулась, и на пороге появилась роскошная, еще не старая женщина. Больше сорока ей не дала бы даже самая злобная ее соперница. Хотя Юлька отлично понимала, что лет женщине должно быть не меньше, а то и больше, чем Наталье Степановне. То есть сильно, очень сильно за пятьдесят.

– Нам нужна Роза Адамовна, – сказала Юлька.

– Это я, проходите, – величаво поведя рукой, пригласила девушек в дом женщина. – Это вы мне сегодня звонили?

– Да, – окончательно оробев, проблеяла Юлька.

– Идите за мной, – велела подругам Роза Адамовна.

Юлька первой засеменила за Розой Адамовной, которая мерила размашистым шагом длиннющий коридор своей роскошной квартиры. Обставлена она была дорогой мебелью розового и палисандрового дерева. Диваны и глубокие кресла, обтянутые мягкой кожей, придавали уют всему этому великолепию. Стены некоторых комнат были отделаны декоративными пробковыми немецкими панелями. Полы всюду, где они виднелись из-под ковров, обнаруживали итальянский штучный паркет.

Наконец Роза Адамовна, пробежав добрые пятьдесят метров, добралась до конечной цели – обставленного потрясающей медицинской техникой кабинета врача-гинеколога. Роза Адамовна облачилась в белоснежный халат. Потом взяла из упаковки пару тонких резиновых перчаток, натянула их на руки и вопросительно посмотрела на подруг. Те в испуге вытаращились на нее. Пауза затягивалась. Подруги продолжали ошарашенно разглядывать врача.

Ну никак Роза Адамовна не тянула на пенсионерку. Силе этой женщины позавидовала бы и более молодая женщина. Пахать на такой можно. Если бы она, конечно, позволила. А вот в этом Юлька сильно сомневалась. Роза Адамовна выглядела очень дорого. Один утренний макияж стоил не меньше полтинника. В долларовом эквиваленте, разумеется. А была еще и изумительная кожа без единой морщинки, пышные, тщательно прокрашенные волосы и, разумеется, идеальные ногти.

– Кто первая? – наконец прервала молчание Роза Адамовна. – И учтите, у меня мало времени.

– Мы не на прием, – несколько смущенно пробормотала Юлька.

– Но в таком случае что же вас ко мне привело? – удивилась врач.

– Меня зовут Юля. Юлия Пернатых. Моя мать Наталья Степановна Пернатых. Вы ведь с ней знакомы? – начала Юлька.

Услышав эту фамилия, Роза Адамовна вполне явственно вздрогнула и начала стягивать с рук перчатки.

– Ясно, – наконец сказала женщина, освободившись от перчаток и халата. – Так я и думала, что рано или поздно мы с тобой встретимся. Последний раз я видела тебя в возрасте двух дней. И ты, надо сказать, сильно изменилась с тех пор. И еще могу добавить, что ты и младенцем была очень упрямой и везучей. Тебе, по всем подсчетам, полагалось умереть, но ты выжила.

– Как это? – растерялась Юлька.

– Ты знаешь, что твоя мать умерла родами? – спросила у нее Роза Адамовна. – Я ничем не могла ей помочь. Кровотечение было слишком обильным. А организм молодой матери не был приспособлен для такой нагрузки.

– Но мне сказали, что моя настоящая мать была полностью здоровой, – возразила Юлька. – Почему же она в таком случае умерла?

– Ей было всего шестнадцать, – безжалостно сказала Роза Адамовна. – И последние месяцы беременности она жила на улице. Ушла из дома, как только живот начал становиться заметным. Думаю даже, что она не ушла сама, ее просто выгнали. И это еще не самое худшее, что могло с ней случиться. В провинциальном городе ее могли просто убить. В армянских семьях к чести незамужних девушек относятся очень щепетильно. И если какая-нибудь из дочерей Армении лишится оной, то на хорошую жизнь девушка может не рассчитывать.

– Расскажите мне! – горячо воскликнула Юлька. – Расскажите мне все, что знаете про мою мать. Как вы с ней встретились? Как ее звали? Какой она была? Я на нее похожа?

Роза Адамовна внимательно посмотрела на взволнованную девушку.

– Ладно, – вздохнула она. – Вижу, что рассказать придется. Иначе ведь ты от меня не отстанешь. Что ты хотела узнать прежде всего? Похожа ли ты на свою мать?

– Да, – кивнула Юлька.

– Я бы сказала, что очень похожа, просто одно лицо. Но при этом ты удивительно похожа и на свою приемную мать, – задумчиво произнесла Роза Адамовна. – В этом тебе повезло. С приемной матерью у вас один цвет волос и разрез глаз. Думаю, вам обеим это весьма упростило жизнь. В остальном же ты вылитая Асмик. Не принимай я роды у твоей матери собственными руками, ни за что бы не сказала, что ты Асина дочь.

– Мою мать звали Асмик или Ася? Я что-то не пойму.

– Полное имя Асмик. Я же тебе сказала, что она была армянкой. А я ее звала на русский манер – Асей.

– А из какой она была семьи? – жадно спросила Юлька.

– Боюсь, я не смогу удовлетворить твое любопытство, – сказала Роза Адамовна. – Я ведь мало знала твою мать. Случайно наткнулась на улице на молоденькую женщину, у которой начались роды. Я с трудом довезла бедняжку до клиники, где тогда работала. И мы вдвоем с акушеркой приняли у нее роды. В такой момент роженице обычно не до пространных разговоров. Имя свое она назвала. Но ни своей фамилии, ни адреса она нам так и не сказала. После того, как родилась ты, у твоей матери только и хватило сил, чтобы разок взять тебя на руки. И поцеловать. А затем она умерла.

– А нам-то говорили, что у вас никогда и никто из рожениц не умирал, – укоризненно протянула Мариша.

Роза Адамовна вздрогнула.

– Это был единственный случай, когда умерла моя пациентка, – глухо обронила она. – Но про него все быстро забыли. Покойная была никем. Даже ее фамилии мы не знали. Документов тоже при себе не имела. Так я и не знаю, откуда она взялась. Во всяком случае, милиция так и не нашла Асиных родных. И я, честно говоря, не удивилась. Если бы они у Аси были или если бы хотели найти Асю, то уже давно нашли бы.

– А ребенок? – спросила Мариша. – Почему вы не сообщили о ребенке? О Юльке то есть.

– И что бы с ней стало? – пожала плечами Роза Адамовна. – Отправили бы сначала в Дом малютки, потом, когда подросла, переправили бы в детский дом. И на годы для этой крохи заветной мечтой стало бы обрести родителей. Хоть каких-то, но папу с мамой. Так стоило ли обрекать кроху на долгое ожидание, если можно сразу дать любящих родителей! Ведь не забывайте, родственники Юли выгнали ее мать из дома. И в конечном итоге это они обрекли ее на смерть. Так скажите, неужели я поступила неправильно? Я принимала роды у Аси сама. И когда она скончалась, я решила, что смогу позаботиться о ребенке лучше, нежели это смогут сделать органы государственной опеки.

Подруги молчали. По сути, Роза Адамовна была кругом права. Едва ли в детском доме Юльке было бы лучше, чем у своих приемных родителей. Которые к тому же проявили большую самоотверженность, воспитывая чужого ребенка и ни разу не намекнув дочери, что она им не родная. И в общем-то не имеет никаких прав на их заботу.

– Девушки, если у вас все, то мне пора, – решительно сказала Роза Адамовна, вставая. – Извините, но я очень тороплюсь.

И она начала теснить подруг к выходу. Так как роста она была гренадерского, а величия просто царственного, подругам не оставалось ничего другого, как потесниться к дверям. К тому же они не знали, чего бы еще такого спросить у врачихи.

– Но неужели вы совсем, совсем ничего больше не можете прибавить к тому, кем была моя мать? – уже у дверей заканючила Юлька. – Может быть, хотя бы какой-нибудь документ? Или хоть какой-нибудь намек на то, где мне искать свою родню?

На какой-то момент в глазах Розы Адамовны проскользнул луч света. Юлька с надеждой посмотрела на женщину. Но та уже справилась со своим порывом.

– Я же сказала, что мне больше ничего не известно. И тебе не советую искать родню. Все равно не найдешь, – отчеканила Роза Адамовна и, вытолкнув подруг из квартиры, захлопнула за ними дверь.

Девушки спустились на один пролет и устроили совещание.

– Что ты думаешь насчет этой врачихи? – спросила Мариша подругу. – По-моему, она врет, будто не знала, кто была твоя мать.

– Мне тоже так показалось, – нерешительно кивнула Юлька. – Но поскольку я лицо заинтересованное, то подумала, что мне это только кажется. Просто хватаюсь за соломинку.

– Нет, нет, – запротестовала Мариша. – Врачихе точно что-то известно. Недаром она в лице изменилась, когда ты напоследок спросила, все ли она рассказала, что знает. Видела, как она психанула? Точно что-то знает.

– Но почему не рассказала? Жалко, что ли?

– Откуда мне знать? Может быть, родные Аси заплатили Розе Адамовне, чтобы та пристроила ребенка в хорошие руки. И заплатили хорошо за молчание. А твоя мать была богатой женщиной. А ты, Юлька, получается, богатая наследница. Или же злые родичи вообще извели Асю, а тебя подкинули в чужую семью, чтобы ты никогда не узнала правды о своем рождении.

– Тогда им легче было бы убить меня, пока я была крохой, – сказала Юлька.

– Откуда нам знать, возможно, они так и собирались поступить, – вздохнула Мариша. – А Роза Адамовна не захотела брать грех на душу, пожалела тебя. И отдала твоим приемным родителям. Тогда выходит, что она в некотором роде сделала доброе дело.

– Ага, и денег за это поимела, – фыркнула Юлька.

– Деньги никогда лишними не бывают, – наставительно заметила Мариша. – А судя по квартирке, эта Роза Адамовна всю жизнь денежки очень даже уважала. Но дело не в этом. Надо как-то исхитриться и выудить у Розы Адамовны всю информацию.

Но стоило Марише произнести эти слова, как наверху послышался звук открывающейся двери. Похоже, у Розы Адамовны.

– Это она! – просипела Мариша, пихая Юльку к ступенькам. – Куда-то намылилась. Быстрей вниз.

Подруги сняли обувь и на цыпочках рванули вниз. На улице они нырнули в Юлькину машину и затаились. Успели они вовремя. Через несколько секунд из подъезда вышла встревоженная Роза Адамовна. Она уже успела надеть элегантный светлый костюм и легкие туфли на танкетке. Несколько раз оглядевшись по сторонам и так и не заметив подруг, устроившихся на полу своей машины, женщина торопливо зашагала по улице.

– Поедем за ней! – сказала Мариша Юльке. – Зуб даю, что она помчалась докладывать о нашем визите.

– Кому докладывать?

– Тому, кто имеет непосредственное отношение к тайне твоего рождения, – объяснила Мариша. – Если хочешь узнать, какова твоя настоящая родня, не спускай с врачихи глаз.

Роза Адамовна к этому времени уже останавливала вторую машину. Первая ее по каким-то соображениям не устроила. А вот во вторую машину, «девятку» цвета «баклажан», Роза Адамовна села. Едва это произошло, Мариша пристроилась следом за «баклажаном».

– Не спускай с нее глаз, – твердила Юлька подруге. – Не потеряй их из виду.

– Мне нужно следить за дорогой, они едут в центр, а там на каждом шагу пробки, – проворчала Мариша. – Следи сама. В конце концов ты должна хоть чем-то заняться.

Но долго подругам следить за «девяткой», в которой ехала Роза Адамовна, не пришлось. Врач вышла из машины на Невском проспекте возле ресторана «Красный дракон» и быстро нырнула внутрь.

– И что нам делать? – расстроилась Юлька. – Если мы пойдем за ней, она нас обязательно увидит. А не пойти тоже глупо. Зачем тогда вообще затевать эту канитель со слежкой? Наверное, она назначила встречу в ресторане.

– Кажется, я как-то раз была в этом заведении, – сказала Мариша. – Да, точно была! Мы еще ели какое-то морское млекопитающее с побегами бамбука. В смысле, не само млекопитающее с побегами, а соус с побегами бамбука.

– Ну и что? – нетерпеливо поинтересовалась Юлька.

– Было очень вкусно, – объяснила Мариша, окончательно ударившаяся в гастрономические воспоминания. – Нам еще дали длинные палочки, а кто не хотел, тем вилки и ножи. Но все взяли палочки. И потом мы еще пили вино. Кажется, красное. А потом белое.

– А с кем это ты тут была?

– Не помню, – растерялась Мариша.

– Так что же ты мне голову забиваешь всякой ерундой? – разозлилась Юлька. – К чему ты начала этот вечер воспоминаний?

– А к тому, что если там у них ничего не изменилось, то мы, пожалуй, можем попробовать пробраться в ресторан незаметно для Розы Адамовны.

– Да? – оживилась Юлька.

– Ага, – кивнула Мариша. – Там такой полумрак. И каждый столик стоит в отдельной кабинке. И помещение не квадратное, а изогнуто под прямыми углами. Так что особенно не осмотришься. Если повезет, то мы увидим Розу Адамовну, а она нас нет.

– Так пошли, чего ждать?

Подруги оставили машину возле тротуара и нырнули в ресторан. Как и говорила Мариша, в зале царил полумрак. Несмотря на ранний час, посетители уже были. Должно быть, это местечко пользовалось популярностью. Но среди посетителей первого зала Розы Адамовны не было. Так что подругам повезло. К ним тут же подошла рослая девушка с густыми каштановыми волосами, забранными сзади в хвост.

– Вы хотели пообедать? – поинтересовалась она у подруг.

– Не совсем, – пробормотала Юлька. – Хотя и пообедать бы тоже не мешало.

– Вы видели тут высокую черноволосую женщину? – спросила у официантки Мариша. – Она вошла сюда перед нами. Такая видная из себя дама.

– В светлом шелковом костюме?

– Да, – дружно кивнули подруги.

– Она в соседнем зале. Проводить вас к ней? – предложила девушка.

– Нет, нет! – замотала головой Мариша. – Она одна?

– Пока да. Читает меню. Готовится сделать заказ. А что вам от нее нужно? – девушка посмотрела на подруг с недоумением.

– Скажите, а нельзя ли устроить нас так, чтобы мы могли видеть того, кто к ней придет? – спросила Мариша напрямую, доставая из сумочки сотню.

Девушка взяла бумажку и решила, что, в сущности, от нее требуют не так уж и много. Сотни за такую услугу вполне достаточно. Она проводила подруг в укромную кабинку, из которой можно было наблюдать за столиком Розы Адамовны, оставаясь незамеченными, пока Розе Адамовне не приспичит направиться к выходу или в туалет.

Но до этого было еще далеко. Пока что Роза Адамовна плотно сидела на стуле за столиком и уходить явно не собиралась. Как и сказала официантка, она изучала меню. Девушки последовали ее примеру и тут же запутались в многочисленных страницах, испещренных диковинными названиями. В конце концов они заказали по салату с морской капустой и креветками и стали ждать.

Заказ принесли быстро, и подруги принялись ковырять палочками кусочки сладкого перца и кольца маринованного лука. Мариша случайно подняла голову от тарелки и вздрогнула. Времени прошло всего ничего, а за столом Розы Адамовны сидела еще одна женщина. Верней, садилась. Как она умудрилась проскользнуть мимо них незамеченной, осталось загадкой. Но факт есть факт.

– Нужно быть повнимательней, – буркнула Мариша, кивком указывая безмятежно жующей Юльке на гостью Розы Адамовны.

Юлька едва не подавилась креветкой, глядя во все глаза на знакомую Розы Адамовны. Та тоже была не молоденькая, но холеная кожа и ухоженные волосы свидетельствовали о том, что эта особа вполне обеспеченная. Перегружать себя работой ей вряд ли приходилось. И одета она была с той небрежной простотой, которую могут себе позволить только очень богатые люди. Бесспорно, она была откуда-то с юга.

– Она армянка, – шепнула Юльке Мариша. – Точно тебе говорю. Сплошные армяне в этой истории. Может быть, она твоя тетка. Или бабка.

Юля не стала спорить с Маришей. Сейчас это было неважно. Куда важнее подслушать, о чем сейчас разговаривают женщины. Но, увы, они сидели слишком далеко. Зато они могли видеть лицо Розы Адамовны и ее гостьи. Роза Адамовна выглядела теперь не просто плохо. Она была испугана, и даже очень. И страх не был связан с Юлькой.

– До прихода армянки наша врачиха держалась вполне прилично, – шепнула Мариша. – А сейчас что-то совсем расклеилась. Посмотри, ее прямо трясет от страха.

– Да, похоже, ее напугало то, что рассказала ей гостья, – согласилась Юлька. Армянка тоже нервничала, но все же она владела собой. Наконец Роза Адамовна схватила свою гостью за руки, умоляя о чем-то. Та наклонилась к Розе Адамовне и, кажется, попыталась ее успокоить. Во всяком случае, так казалось издалека. И пожалуй, пожилой армянке удалось что-то объяснить Розе Адамовне. Потому что выражение страха ушло с лица врачихи. Хотя до конца она так и не успокоилась.

Женщины даже не притронулись к еде. Казалось, больше всего им хотелось покинуть этот ресторан. Но они не могли этого сделать, пока обо всем не договорятся. Наконец армянка встала и направилась к выходу.

– Иди за ней! – шепнула Мариша подруге.

Юлька начала выбираться из-за стола, но в этот момент Роза Адамовна сорвалась с места и последовала за армянкой. Подруги совершенно напрасно нырнули под стол. В том состоянии, в котором находилась сейчас Роза Адамовна, она не увидела бы и слона, окажись он у нее на дороге.

– Быстрей за ними! – распорядилась Юлька, когда обе женщины прошествовали мимо их столика.

Подруги кинули деньги за обед на стол и помчались за женщинами. Догнали они их уже на улице. Пожилой армянке явно не терпелось освободиться от Розы Адамовны, которая вцепилась ей в рукав. Она нетерпеливо что-то втолковывала врачихе и время от времени пыталась выдернуть свой рукав из рук Розы Адамовны.

– Ловлю машину, – сказала Мариша подруге. – Если тетки сейчас разбегутся, то ты следи за врачихой. Как твоя нога? Справишься с машиной?

– Пустяки, – махнула рукой Юлька. – Боли почти совсем нет.

– Тогда так и сделаем, – решила Мариша. – Ты следи за врачихой. В конце концов, вам есть еще о чем поговорить. А я поеду за армянкой.

Мариша без труда поймала машину и велела шоферу немного подождать. Затем она осторожно выглянула из салона, чтобы проверить, как идут дела у Розы Адамовны. Но та все не выпускала локоть армянки из своих цепких пальцев. Лицо у нее при этом приняло задумчивое выражение, словно она собиралась с мыслями, чтобы сказать своей знакомой нечто действительно важное.

Но Роза Адамовна не успела этого сделать, она неосторожно ослабила хватку, и пожилая армянка с выражением крайнего облегчения и даже восторга тут же освободилась. Она прыгнула в первую же остановившуюся перед ней машину и захлопнула дверцу прямо перед носом Розы Адамовны, так и оставшейся стоять с открытым ртом.

Итак, погоня за армянкой началась. Мариша уже успела наплести шоферу, что они следят за ее свекровью, жуткой бездельницей, денно и нощно помышляющей лишь об одном: побыстрей извести свою бедную, ни в чем не повинную невестку. Мужик, кажется, проникся Маришиной бедой и выразил согласие немного последить за машиной армянки.

Мариша сильно уповала на свое везение. И безумно жалела, что не она сама сидит за рулем. Потому что хозяин машины (при всех неоценимых его душевных качествах) водилой оказался аховым. То есть на самом-то деле он был образцовым водителем. Он соблюдал все правила движения, уступал дорогу пассажирам, останавливался на переходе, если видел, что на светофоре горит желтый свет. Но… Но все дело в том, что за рулем машины армянки сидел человек совсем другого склада, которого такие мелочи, как нарушение правил дорожного движения, не смущали.

– Вы не могли бы ехать быстрей?! – раздраженно осведомилась у мужика Мариша. – Мы рискуем потерять из виду мою свекровь.

– Вы бы предпочли вместо этого оказаться на том свете? – поинтересовался Маришин водитель. – Лично я против.

– Моя жизнь, если мы не догоним мою свекровь, и так превратится в ад, – просипела в ответ Мариша, с бессильной яростью следя, как белая «копейка», на которой катила ее «свекровь», преспокойно проехала перекресток на желтый свет, в то время как их машина робко замерла.

– Если вы на стороне моей свекрови, так сразу и надо было сказать, – заявила Мариша мужику.

Она огляделась по сторонам и… О, чудо! Справа от нее стояла «десятка». Та самая изумрудная Колина «десяточка». А за рулем сидел сам Коля. Мариша едва не взвыла от восторга, охватившего ее. Все-таки зря она усомнилась в своей везучести. Везет ей! Не то слово! И вот оно – наглядное тому подтверждение! Мариша выскочила из салона ма-шины-черепахи и под недоумевающие возгласы покинутого шофера быстро забралась в Колину «де-сятку».

– Ты тут откуда? – разинул рот парень.

– Не болтай, а гони вон за той белой «копейкой», – распорядилась Мариша. – Гони, чего ждешь?

Обалдевший Коля надавил на газ и пролетел через перекресток прямо под носом у какой-то обалдевшей дородной матроны. Затем, распугав еще десяток-другой мирных пассажиров, он вырвался на дорогу. И помчался за белой машиной, которая стала уже и в самом деле едва видимой.

– Гони быстрей! – вопила Мариша. – Дело жизни и смерти.

– Надеюсь, на этот раз никто ни в кого стрелять не будет? – с робкой надеждой поинтересовался Коля.

– Ты знай гони! – ясно ответила ему Мариша.

Нельзя сказать, чтобы такой ответ удовлетворил парня. Он попытался выяснить более подробно, за кем и куда они едут, но не добился от Мариши ровным счетом ничего. Но все-таки Мариша не прогадала, что сменила водителя. Коля оказался не в пример круче предыдущего. Он сумел догнать белую «копейку» и плотно сесть той на хвост.

Мариша отерла пот со лба и с благодарностью подумала, что без Коли она бы пропала. Белая «копейка» высадила свою пассажирку возле нового дома на Петроградской стороне. Насколько могла судить Мариша по стеклопакетам и сверкающим раздвижными окнами лоджиям, квартиры в таком доме должны стоить не меньше тысячи за квадратный метр. Что для Петербурга было почти пределом.

– Что дальше? – спросил у Мариши Коля.

– Подожди, – нетерпеливо цыкнула на него Мариша.

Ее обеспокоило, что армянка не торопилась войти в парадное. Она подошла к двум молодым парням, по виду тоже армянам, и о чем-то заговорила с ними. Лицо у нее при этом было очень серьезное. Женщина внимательно всматривалась в парней, пытаясь прочесть на их лицах то, что они могли от нее утаить.

Парни же, насколько могла судить Мариша, держались с пожилой армянкой подчеркнуто вежливо. Наконец женщина направилась к дому, а один из парней, с которым она только что разговаривала, забежал вперед, чтобы открыть ей дверь. Сказав ему несколько фраз, армянка скрылась в дверях дома.

– И что теперь? – спросил у Мариши Коля. – Зачем тебе вообще понадобилась эта старая мымра?

– А теперь ты пойдешь и узнаешь у этих парней, кто она такая.

– И не подумаю, – решительно отказался Коля. – Как ты себе это представляешь? Им сразу же покажется подозрительным мой интерес к этой почтенной даме. А ты знаешь, южане народ горячий. Не пойду – и все, как хочешь.

– Но что же делать? – расстроилась Мариша.

– Тебе действительно так нужно узнать, кто эта женщина? – почесал в затылке Коля.

Девушка кивнула.

– Так спроси вон у тех бабок, – сказал Коля, кивком показывая на маленький скверик напротив дома.

Собственно говоря, его даже трудно было назвать сквериком. Так, кусочек пыльного газона, несколько дорожек и одна скамеечка, на которой сидели три востроглазые бабки и, не умолкая, судачили о своем, насущном. Но вполне возможно, что бабули, склонившись голова к голове, увлеченно делились семейными тайнами своих знакомых.

Марише даже стало не по себе. Да что же это с ней случилось, что она сама не обратила внимания на бабок! Это ведь не бабки, а настоящий информационный Клондайк. Не тратя даром времени, Мариша выскочила из машины и помчалась налаживать связь со старушками. Сделать это оказалось проще простого. Мариша плюхнулась на ту же скамейку, на которой сидели бабки, и, закатив глаза, зло сказала, обращаясь то ли к небу, то ли к самой себе:

– Понаехали тут! Житья никакого от них нет. Машины, ясное дело, у них новые. Денег куры не клюют. От добра сундуки лопаются. А нам, коренным питерцам, от их машин задыхайся. Никого это не волнует.

Этот монолог вызвал горячее сочувствие у троих бабок. Они немедленно почувствовали в Марише родственную душу. И, фигурально выражаясь, заключили ее в свои распростертые объятия. Не прошло и четверти часа, как Мариша была уже полностью в курсе личной жизни интересующей ее пожилой армянки.

Ее звали Сона Агаян. Она поселилась в этом доме всего год назад. И двое парней возле дома, с которыми Сона разговаривала, были ее племянниками. Муж Соны был бизнесменом. Держал сеть автозаправок. Но точно бабки не знали, так как вся их информация поступала от четвертой подруги, которая работала в семье Агаян домработницей.

– Платят ей по четыреста долларов в месяц! – с почтением в голосе рассказывали Марише бабки. – Но зато и пашет она у них от зари и до зари. А чего ей? Она же здоровая.

Выяснилось, что у Соны и ее мужа имеется единственный отпрыск. Дочь-красавица. Звали красавицу Донара. Но уже два дня как ее не было видно. Куда именно она пропала, бабки не знали. Потому что их подружке – домработнице семьи Агаянов – как раз два дня назад ее хозяева совершенно неожиданно дали отпуск. И самое ужасное, что на неопределенное время и без малейшего на то желания самой отпущенной.

– Она от расстройства даже слегла, – объяснили Марише бабки. – Еще бы, потерять верные четыреста «зеленых» в месяц!

Рассудив, что вся информация о семье Агаян, которой владеют бабки, исходит из одного-единственного источника, Мариша решила не тратить времени даром и побеседовать непосредственно с самим источником. Домработница семьи Агаян жила в доме напротив.

Узнав ее точный адрес, Мариша зашла в ближайший магазинчик, где купила вафельный тортик для болящей плоти и бутылочку сладкого кагора для укрепления духа домработницы. Немного подумав, прикупила еще хлеба, колбасы, сыра, свежих помидоров, зелени и бананов. И только после этого отправилась в гости.

Дом, в котором жила домработница семейства Агаян, являл собой типичную картину доживающего свой век коммунального сообщества. По всей видимости, его должны были скоро снести. Потому что реанимировать лестницу, по которой поднималась Мариша, вряд ли было под силу даже волшебнику. В нескольких местах девушке пришлось буквально повисать на перилах, потому что ступенек под ними попросту не было. Фантастика, но так было на самом деле!

С риском для жизни Мариша все же поднялась к указанной бабками квартире и в нерешительности замерла перед пятью звонками. В какой из них звонить? С одной стороны, не хотелось тревожить соседей, а с другой – больная тоже могла обозлиться, если неуместный звонок вытащит ее из постели. К счастью, Маришины сомнения быстро разрешились. Дверь коммунальной квартиры открылась, и на площадку вышло миниатюрное создание в клетчатых штанах.

– Мальчик, Татьяна Петровна тут живет? – вежливо спросила у ребенка Мариша.

– Я не мальчик, я девочка, – с глубоким вздохом сожаления сказал ребенок. – А тетка Таня здесь живет. Только она сегодня больная. Я ей за хлебом иду.

– Девочка, я ей уже все купила, – сказала Мариша. – Вот тебе полтинник, лучше иди погуляй. Купи себе чего-нибудь. А хлеб я твоей соседке сама отдам. В которой она комнате?

– Как войдете, сразу направо, – ответила повеселевшая девчонка. – А деньги я все могу истратить?

– Да, – кивнула Мариша и сделала шаг по направлению к квартире.

– А можно я на них куплю себе хвостики?

– Можно, – согласилась Мариша.

– А шоколадку?

Мариша кивнула и подумала, что девочка вовсе не такая уж славная, как ей показалось вначале.

– Ты иди, детка, – ласково сказала она девочке. – Иди, пока я у тебя деньги обратно не забрала.

Угроза возымела свое действие. Девочка скатилась по лестнице с такой скоростью, словно у нее выросли крылья. Мариша прислушалась. Но ни шума падения, ни каких-либо других подозрительных звуков она не услышала, из чего сделала вывод, что бесступенчатое пространство ребенок преодолел без особенного ущерба для своего здоровья.

Мариша переложила сумки с гостинцами в левую руку, толкнула дверь и оказалась в огромном коридоре. Должно быть, жильцы квартиры экономили на электричестве, потому что длинный коридор был погружен в полумрак. Вспомнив слова девочки, Мариша начала скрестись в стену справа от себя, надеясь наткнуться на дверь. Это ей удалось не сразу. Наконец она нащупала дверь и постучала.

– Кто там? – раздался из комнаты слабый голос. – Ленка, это ты? Чего-нибудь забыла? Вот бестолочь. Да входи же! Чего ты там еще скребешься?

Мариша вошла. В комнате был образцовый порядок. Все вещи стояли или лежали по своим местам. Нигде не было ни соринки. Возле окна стояла кровать, на которой лежала нестарая еще полная женщина с обмотанной полотенцем головой.

– Ой! – испугалась женщина, увидев Маришу. – Кто вы такая? А где Ленка?

– Хочу попросить вас поработать у меня, – бухнула первое, что ей пришло в голову, Мариша.

Женщина недоверчиво посмотрела на нее и села в кровати.

– А кто вам дал мой адрес?

Этот вопрос Мариша обошла стороной, выгружая из сумки на стол возле кровати принесенную из магазина снедь. Удивительно, до какой степени у человека меняется образ мыслей при виде нежданных подарков. Татьяна Петровна не стала исключением. И Марише даже не пришлось ничего говорить. Татьяна Петровна сама убедила себя, что Мариша отличная девушка. А какая бы другая принесла столько всего вкусного и так кстати?

Татьяна Петровна, кряхтя, поднялась с кровати, уселась на стул и принялась изливать свою душу. К этому времени Мариша уже открыла бутылку кагора, справившись с упрямой пробкой. Татьяна Петровна выпила рюмочку сладкой темно-вишневой жидкости, и у нее окончательно развязался язык.

– И ведь что обидно, выбросили меня ровно собаку, – начала она свое излияние. – Никакого намека не было. Все было прекрасно. И вдруг однажды утром прихожу я к ним с продуктами – я всегда по дороге делала закупки, – а жена господина Агаяна мне и говорит: «Танечка, какая-то вы бледная. Не хотите ли отдохнуть? Недельку или даже две».

– И это все? – возмущенно спросила Мариша. – И сколько же вы у них перед этим проработали?

– Почти год.

– Надо же! Целый год! И что, проблем никогда не возникало? Я имею в виду до позавчерашнего дня?

– Да никогда! Никаких таких претензиев у них ко мне не было! Я человек обязательный и аккуратный. Не могу спустя рукава что-нибудь делать. Если уж работаю, так всю душу вкладываю. Сона сама сколько раз говорила, что я сокровище. Никогда у них в доме так все не сверкало. Еще бы! Я каждую неделю все от пола до потолка влажной тряпкой протирала. Еще бы не сверкать! А тут – «почему бы вам не отдохнуть». Я пришла домой и расхворалась от огорчения. Давление поднялось. Голова кругом пошла. И денег, конечно, жалко. Большие это для меня деньги-то были. Но черт с ними, с деньгами. Обидно, вот что главное!

– А что муж Сонин сказал? Господин Агаян, стало быть?

– Да ничего не сказал. Даже ко мне не вышел, – махнула рукой Татьяна Петровна.