Луч света в темной коммуналке

– Где она такие ботинки только раздобыла?

По рассказу Витька, его теща в прошлом году перенесла операцию по замене сустава и до сих пор ходила с костылем под мышкой. Впрочем, костыль этот служил ей не только опорой, но и оружием. С его помощью суровая дама разгоняла от своих помоек всех прочих искателей хранящихся в их недрах сокровищ. Дима двинулся за старухой. И быстро заметил, что двигалась она неожиданно легко, на костыль опиралась лишь для виду. И у Димы мелькнула мысль, что очень уж ее наряд похож на тот маскарад, который устроил и сам Дима.

– Похоже, теща только притворяется дурканутой. С дураков спрос меньше.

Но пока что Дима решил никаких выводов не делать. Памятуя слова своей бабушки о том, что спешка хороша лишь при ловле блох.

Так они и двигались. Теща шла впереди. Дима позади. Когда теща видела людей, начинала нарочито громко стучать костылем, ругаться, а иногда даже плевалась в сторону прохожих. Когда публики не было, вела себя тихо, а двигалась легко, элегантно помахивая костылем, словно тросточкой. Они обошли уже несколько мусорок, но Дима не спешил вступать в контакт. Его не оставляло неприятное чувство, что теща совсем не та, кем притворяется. Да, выглядела она как законченная городская сумасшедшая, но так ли это было на самом деле?

Ведь все приглашенные Витьком к теще психиатры до сих пор не находили у старухи достаточных симптомов, чтобы признать ее полностью невменяемой. Так что лишить ее дееспособности законным порядком у Витька не получилось, о чем он очень жалел, потому что теперь, по его словам, ему не оставалось ничего другого, кроме как убить старуху.

– Что-то с бабкой не так, но что именно, не могу взять в толк.

И Дима решил, что хватит уже плестись в хвосте у чужой тещи. Нужно идти на прямой контакт. К тому времени бабка как раз подошла к очередным мусорным бакам, и Дима возник рядом с ней.

– Прекрасный день, сударыня, – произнес он со всей отпущенной ему от природы галантностью. – Не желаете ли немного шоколада?

Шоколад был единственной слабостью старухи, и от Витька это не утаилось. Так что Дима припас початую плитку шоколада. Это был хороший шоколад, и старуха его оценила.

– Где взял? – прошамкала она, жадно уминая один кусок за другим.

При этом с углов рта у нее текли коричневые слюни, которые теща и не думала вытирать. На мгновение Диме стало противно, пока он не поймал на себе очень внимательный испытующий взгляд и не понял, что это все еще продолжение того спектакля, который разыгрывала старуха для других.

– Где взял, там нету. Вкусно вам, уважаемая?

– Тебе чего надо?

– Так… Хочу поработать у вас подмастерьем.

Теща перестала жевать и уставилась на Диму в изумлении.

– Чего?

– Скушайте еще конфеток, – предложил Дима, извлекая из кармана помятый кулек. – Осторожнее, они с ликером.

– Спиртное не пью.

– А вы его выплюньте.

– И то верно.

И бабка снова начала жевать. Пока она жевала и плевала, Дима изложил ей суть своей просьбы. От местных маргиналов он знает, что она тут своего рода авторитет. Вот он и просит, чтобы она взяла Диму под свое крыло.

– Сам я лишь недавно перебрался в ваши чудные места. И не хочу, чтобы меня побили. Лучше уж я буду служить вам, а вы прикроете меня от остальных.

Старуха дожевала шоколад, облизала пальцы, рыгнула и с чувством произнесла:

– Пошел на…

Но Дима не отставал. Он сыпал комплиментами. Он обещал быть полезным. Он клялся, что уйдет сразу, если что-то его хозяйке и властительнице покажется в нем неприятным. Но на все это он слышал лишь раз за разом повторяющиеся предложения двигаться по указанному раньше адресу. Под конец старуха так рассвирепела, что кинулась на Диму с костылем наперевес.

– Проваливай! Убью!

– Тетенька, спокойней! Тетенька, угомонитесь!

Так они и бегали вокруг мусорки. Теща то и дело пыталась ударить Диму костылем, словно дубинкой. Швыряла в него мусор, орала пакости, сквернословила. Иногда в голову Димы летел сам костыль. Но Дима лишь поднимал костыль и с извинениями перебрасывал его обратно хозяйке. Наверное, он довел бы своими действиями старуху до сердечного приступа, потому что в трех зимних пальто ей по жаре было так проворно двигаться трудновато, но в итоге старуха все-таки сдалась и притормозила сама.

И тогда Дима решился:

– Тетенька, а я ведь убить вас должен, – признался он ей. – Вы вот конфетки с шоколадом доверчиво слопали, а там должен был быть яд.

Старуха стояла, тяжело дыша. Но больше не ругалась и Диму прочь не гнала.

– И знаете, кто вас мне заказал?

Ответ последовал почти незамедлительно:

– Небось мой зятек?

– Он самый. Ваш зять Виктор, извините, не знаю, как его по батюшке.

– Решился все-таки, подлюка! – произнесла старуха то ли с удовлетворением, то ли с ненавистью, то ли с презрением. – Надо же, а я ведь думала, не хватит у него духу. А что дочь моя? Она тоже в курсе?

Теперь в голосе слышались нотки надежды. И Дима сориентировался верно.

– Нет, – сказал он, – это самодеятельность вашего зятя.

– Не верю я тебе, – подозрительно пробурчала бабка. – Муж и жена – одна сатана. Наверняка, Лизон тоже в курсе. Ну да ладно. Мне ты зачем про их замысел сказал?

– Потому что не хочу вас убивать.

– А чего же ты хочешь? Денег? Так денег у меня нет.

– Я уже сказал, чего я от вас хочу. Возьмите меня к себе на работу подмастерьем.

– Не люблю я наушников.

– А живой быть любите?

Старуха хмыкнула.

– Будто бы от твоих слов что-то изменится. Ты не сгодился на роль киллера, Витька другого кого найдет.

– А я рядом буду. В случае чего защищу вас.

Цепкий взгляд исследовал лицо Димы. Задержался на его шраме.

– Парень ты бедовый, я вижу. Может, и будет из тебя толк. Только чего от меня в ответ хочешь?

– Научите всему, что сами знаете. Места хлебные покажете. Точки, куда товар сбываете. Контакты старьевщиков да антикваров.

– Жить тебе есть где?

– Где голову преклонить, найду. А если к себе пустите ночевать, тоже не откажусь.

– Еще чего! – фыркнула старуха. – Даже и не мечтай. Чтобы ты меня ночью ножичком и почикал?

– Хотел бы, давно бы уже почикал. А так я вам всю правду о замыслах против вас рассказал, потому что хочу служить вам.

– Ты что, дурак?

– Не без этого, – согласился с ней Дима. – Так и вы у нас тоже вроде как дама с приветом?

И старуха неожиданно ухмыльнулась ему в ответ. Взаимопонимание между ними двумя было установлено. Дима давно уже понял, что лебезить и подлизываться к старухе нечего. С ней нужно держаться в меру нагло и в меру развязно, тогда все будет в порядке.

Дима в этот день провел со старухой больше трех часов. Неплохо с ней сдружился, но пора было приниматься за следующую работу. Дима проводил старуху до ее квартиры и потребовал, чтобы она никого к себе не пускала и ни под каким видом у себя никого не принимала до завтрашнего дня, когда он придет и снова сможет ее охранять. На том и расстались. Теща отправилась обдумывать план мести зятю, а Дима поспешил к себе домой, чтобы из бывалого уголовника вновь перевоплотиться в законопослушного и в высшей степени рассеянного Юрия Степановича.

Глава 4

Ровно в восемь часов Дима в образе старого чудака стоял перед салоном сотовой связи и ждал, кто же появится на его ступенях. Судя по тому, что вещицу ему предлагалось дарить женскую, это должна была быть женщина. Но девушек в салоне было всего три. И в том числе милейшая голубоглазая девочка Люсенька, при виде которой сердце Димы всякий раз сжималось от какой-то непонятной щемящей жалости. Такая эта Люсенька была вся нежная, такая трепетная, что оставалось лишь удивляться, как она, такая робкая и хрупкая, выжила в этом мире. Впрочем, видимо, была в Люсеньке какая-то скрытая пружина, которая не позволяла ей сломаться раньше времени.

Но кроме Люсеньки в салоне было еще две девушки. Может быть, они станут обладательницами старинного веера? Но нет, чутье подсказывало Диме, что веер предназначается для Люси.

Восемь уже пробило, и вот дверь салона отворилась. Но вместо женского силуэта на пороге нарисовалась крупная широкоплечая фигура охранника. Дима слегка оторопел. И этому детине дарить веер? И под каким соусом ему этот веер преподнести? Что сказать? Охранник сочтет Юрия Степановича совсем свихнувшимся старым пнем и по-своему будет прав. И все же Дима не видел другого выхода, кроме как подойти к охраннику и попытаться всучить ему веер. Может, не как подарок, а попросить подержать у себя. Что угодно, лишь бы тот веер взял.

Но пока Дима думал, охранник уже устремился на стоянку к своей машине. По всему было видно, что парень сильно спешит. На ходу он разговаривал по телефону, и часть разговора Дима услышал.

– Я уже бегу, Ляля! – отрывисто выкрикивал он. – Ты не волнуйся! Врач же сказал, процесс это не быстрый. Первые роды, бывает, у женщин целыми сутками длятся.

Похоже, у жены охранника начались роды. И тот бежал к ней со всех ног. Но Дима все равно попытался преградить тому дорогу. Охранник его узнал, но даже не притормозил, продолжал по телефону давать указания жене:

– Главное, ты дыши, Лялечка. Дыши, как доктор учил. Давай, вместе подышим.

Тут было не до веера. Да и можно ли было предугадать, что у некоей Лялечки именно в восемь вечера начнутся роды? Похоже, что охранник был не тем человеком, кому предназначался веер. И Дима вздохнул с облегчением, когда машина охранника укатила прочь. Соблазн всучить веер первому попавшемуся исчез. Нужно было вернуться назад к салону и ждать из дверей следующего претендента. Долго ждать не пришлось. Не прошло и пары минут, как дверь вновь отворилась, и оттуда вышла Люсенька. Как обычно при виде девушки, сердце у Димы дрогнуло и забилось чуточку быстрей.

Люсенька тоже его увидела, расцвела в улыбке.

– Юрий Степанович, что вы тут делаете? Неужели снова потеря? Как это обидно! Вы ведь только сегодня утром были у нас!

– Нет, нет, милое дитя, – задребезжал по-стариковски Дима. – Дело совсем в другом, голубушка.

– А в чем?

– Вы куда-нибудь торопитесь?

– Если честно, то да. У меня есть одно дело… Даже не дело, а так… Одним словом, меня ждут. Один человек меня ждет.

Неужели у нее свидание? И ревность царапнула Диму. Он испытующе посмотрел на Люсеньку. Не накрашена. Прическа – обычный хвостик. Одета в джинсы и футболочку. И в таком виде на свидание? Впрочем, девушка ведь не сказала, кто именно ее ждет. Может, подруга или родственники.

И все же отступать было некуда.

И Дима сказал:

– Милое дитя, у меня есть для вас небольшой подарок.

– Ой, это лишнее. Я же ничего такого для вас не сделала.

– Вы – это лучший подарок, который вы могли сделать.

– Ах, какой вы милый, – приветливо улыбнулась ему Люсенька. – Вот если бы вы…

Она недоговорила, смутилась и покраснела. Но Дима все понял и так. «Вот если бы вы еще не были такой старой развалиной» – вот что хотела сказать Люсенька. Пожалуй, входя в образ престарелого пенсионера Юрия Степановича, он немного перестарался. Но кто же знал, что в салоне окажется такая очаровательная Люсенька, в которую Дима немножко влюбится.

– Люсенька, детка, так у меня для вас подарок.

И протянул ей запакованную коробочку.

– Примите. Это от чистого сердца.

И пока девушка распаковывала, а потом разглядывала подарок, Дима вещал:

– Вещица хранилась в моей семье много поколений подряд. Кажется, она принадлежала кому-то из моих прапрабабок. Как вы видите, вещица очень изящная, в свое время ее заказывали из Парижа и стоила она немало. Да и сейчас, если найти интересующегося человека, можно продать этот веер за хорошие деньги. Но мне деньги не нужны. Я уже стар и к тому же одинок. Мне некому завещать то, чем я владею. Поэтому примите этот небольшой подарок и оставьте его у себя на память обо мне или продайте, если будет такое ваше желание.

Дима ожидал, что девушка станет возражать, попытается вернуть подарок. Но Люсенька его удивила.

Она лишь подняла на него свои чистые голубые глаза и прошептала:

– Как вы узнали?

– Что? О чем я узнал?

– Как вы догадались, что именно мне сегодня будет больше всего нужно? Это… это же изумительно! Дорогой Юрий Степанович, я принимаю ваш подарок! Спасибо вам! Спасибо огромное!

И к еще большему удивлению Димы, девушка кинулась ему на шею! Обняла! А потом еще и чмокнула в щеку!! Похоже, подарок ей и впрямь оказался очень кстати. Настолько кстати, что на время девушка забыла и про приличия, и про свою стеснительность и робость. Но приступ безудержной радости прошел так же быстро, как и наступил. И вот уже Люсенька вновь закрылась в своей раковине-жемчужнице.

– Спасибо! Вы меня так выручили. Веер – это именно то, что мне сегодня и надо. Прощайте!

И она побежала прочь. Обернулась, на ходу помахала рукой и побежала дальше. Худенькая, легконогая, вся словно порыв ветра. И Диму невольно потянуло за ней. И хотя такой команды ему от клиента не поступало, он направился вслед за Люсенькой. Он ничего не мог с собой поделать. Он должен был узнать, куда именно направляется сегодня вечером Люсенька. Эта ее неприкрытая радость при виде старинного веера, который он ей презентовал, показалась Диме очень подозрительной. А эти ее слова, что этот веер именно то, что ей сегодня и нужно, выглядели необычайно странно.

Веер, да еще такой старинный, был в нынешнее время предметом далеко не первой необходимости. И все же Люсеньке он был нужен просто позарез. И именно сегодня. И куда же она направляется, что ей там этот веер ох как нужен? Дима был любопытен. Знал за собой эту черту, но недостатком ее не считал. Скорее даже наоборот. В его профессии любопытство было той отправной точкой, с которой и начинался всякий разыгрываемый Димой спектакль. Если Диме был неинтересен сценарий, то он попросту отказывался играть. В этом был неоспоримый плюс его деятельности.

Впрочем, сначала Люсенька ничем особенным не занималась. Посетила салон красоты, откуда вышла с распущенными волосами и умело наложенным макияжем, который мигом превратил ее в неописуемую красавицу. Светлые волосы струились у нее по плечам, а сама девушка словно бы светилась изнутри. То ли пудра была со специальным эффектом сияния, то ли сверкание голубых глаз девушки отбрасывало свет на весь ее облик.

Но после салона красоты Люсенька забежала еще в несколько мест, которые никак в голове у Димы между собой не состыковывались. Сначала она заскочила в зубную клинику. Затем забежала на минуточку во Дворец творчества юных пионеров. И наконец, купила в аптеке баночку с детской присыпкой. Дима давно уже избавился от образа Юрия Степановича, сняв парик, очки, стариковский пиджак и завернув рукава рубашки. И теперь почти в своем натуральном обличье – на лице еще оставалась часть грима – Дима неотступно следовал за Люсей.

Пока она перемещалась на своих двоих, все шло хорошо. Но затем девушка встала у остановки, где через несколько минут возле нее остановилось такси. Похоже, такси прибыло по предварительной договоренности. У Димы же машины под рукой не было. А проезжающие мимо него таксисты были либо заняты, либо не желали останавливаться, спеша к своим клиентам. Еще немного, и Люсенька ускользнет от него. И Дима решился!

Он выскочил на проезжую часть прямо перед колесами какого-то желтого автомобиля. Тот возмущенно загудел. Из салона высунулась перекошенная усатая физиономия. Но Дима не слушал обрушившихся на его голову проклятий.

– Умоляю! – кинулся он к водителю. – Дело жизни и смерти! Плачу два счетчика!

Это заявление быстро решило дело в его пользу. Таксист мигом сменил гнев на милость и позволил Диме сесть в свою машину.

– За подругой слежу. Ревную. Куда-то она намылилась сегодня. А куда, я хочу узнать.

К счастью, таксист и сам оказался ревнивцем. И всю дорогу он рассказывал Диме о многочисленных случаях измены, жертвой которых стал либо он сам, либо его друзья.

– Ладно, я – мужчина – изменяю своей женщине. Но женщина! Мне! Мужчине! Да как она смеет! Убивать надо этих потаскух! Убивать!

– Да, да, – кивал головой Дима, чтобы не злить еще больше водителя.

Но тот в комментариях попутчика и не нуждался.

– Раньше с этим дело обстояло ух как строго! Если женщина изменяла мужу или молодая девушка связывалась с мужчиной, их родственники сами казнили. А сейчас что? Посмотри по сторонам, что творится. Распустили их, потаскух!

Таксист так увлекся, что уже начал изобретать способы казни, которыми бы уничтожал гулящих женщин. Дима невольно краем уха слушал и так же невольно покрывался холодным потом. Что за злоба в сердцах у людей? Разве можно так жестоко осуждать других, когда и сам не без греха? Это ведь жуть, что этот мужик предлагает делать с неверными женами. А про неверных мужей ни гу-гу.

Как на беду, ехать пришлось далеко. Выехали из города. Миновали ближний застроенный высотными многоэтажными кварталами пригород. Въехали в зону частных домовладений. Миновали дамбу. Неподалеку за деревьями уже плескался залив, даже в мчащуюся по Приморскому шоссе машину проникал влажный воздух. Места вокруг были курортные, земля дорогая. А усадьбам, тянущимся за высокими заборами, казалось, конца и краю не будет.

Вот и машина, на которой ехала Люсенька, притормозила у входа на территорию одной из таких усадьб. Дима отлично видел, как девушка выскользнула из машины, подбежала к дверям, которые тут же открылись, на мгновение осветив все вокруг каким-то противным желтым светом. И в пятне этого света Люсенька и растворилась.

– Не повезло тебе, друг, – с сочувствием в голосе произнес таксист. – По всему видно, богатый перец тут окопался. Вернуть девушку не получится, только убить!

Диме стало тоскливо. Он попрощался с таксистом, который настойчиво советовал забить неверную камнями или на худой конец закопать живьем в землю где-нибудь в ближайшем лесочке.

– Чтобы только башка наружу торчала! Только башка!

В наступившей темноте этот возглас прозвучал до того жутко, что у Димы по спине пробежала дрожь. Ох, не нравилось ему все это. И не то чтобы он имел на Люсеньку какие-то особенные виды и собирался ее наказывать. Вовсе нет, совсем другие чувства теснили Диме грудь. Он опасался, что Люсенька влипла в какую-то историю. И ему очень хотелось помочь девушке выйти из нее невредимой. А так как история Люсеньки вроде как переплеталась с его собственной историей, то Дима решил, что такой поступок будет не только благороден, но и оправдан.

– Для начала нужно узнать, что у них тут такое происходит.

А в том, что затевалось что-то грандиозное, Дима не сомневался. За то время, что он провел неподалеку от ворот усадьбы, перед ними остановилось не меньше пяти машин. Из всех выходили мужчины и женщины. Кто-то приезжал на такси, но некоторые прибывали на собственных машинах, которые парковали поблизости. Вскоре все пространство вдоль забора оказалось уставлено машинами. Некоторые же наиболее избранные проезжали на своих машинах на территорию усадьбы. Дима исхитрился подсмотреть, что же там за высокими воротами. Ничего необычного не было. Ровные дорожки. Аккуратно подстриженные кустарники. Горящие фонарики. Беседки. Зоны отдыха. Толпы гостей на полянке. И вдали огни самого дома.

– Какое-то мероприятие. И Люсенька на него приглашена.

Дима видел, что из такси девушка вышла с каким-то чехлом в руках. Вроде тех, в которых выдают вещи из чистки. Что там у нее могло быть? Бальное платье? Но когда девушка садилась в такси, ничего похожего в руках у нее не было. Значит, платье ей привез таксист? И что это за таксист такой, который возит с собой бальные платья для красивых девушек? Ясное дело, платье шоферу кто-то велел передать. И этот таинственный кто-то, скорей всего, и пригласил Люсеньку на бал. И Дима мысленно поздравил себя с тем, что запомнил номер машины Люсеньки. Если что, то в самое ближайшее время можно будет навести справки у этого таксиста. Кто ему дал платье? Зачем? С какими указаниями? Впрочем, Диме казалось, что и таксиста использовали вслепую, точно так же, как и самого Диму.

– А мне это решительно не нравится.

И Дима твердо решил, что никуда не уйдет, пока не разберется, что тут происходит за сборище такое. А народ все прибывал и прибывал. Играла музыка. В воздухе разносились ароматы вкусной еды. Если Дима хотел попасть внутрь, ему нужно было поспешить. Он вновь подошел к воротам и заметил, что при входе все приглашенные показывают охране маленькие кусочки картона. Они были разных цветов – желтые, голубые и зеленые. Форма их тоже была различна. Охранник брал очередное приглашение, прикладывал его к уже имеющимся и кивал – мол, проходите.

– Вроде как он из этих кусочков пазл складывает.

Но без заветного фрагмента пазла нечего было и думать сунуться внутрь. Нужно было срочно что-то предпринять. Дима, который уже давно избавился от седого парика, теперь нацепил его вновь. Надел очки и накинул на плечи пиджак. Затем он встал в сторонке, выглядывая свою жертву. Большинство прибывало парами или даже целыми компаниями, на таких Дима даже внимания не обращал. Диме был нужен кто-то один. И желательно молодой человек, потому что Дима уже заметил: розовые картонки отдают охране девушки, а голубые – мужчины.

Наконец, Диме повезло. Он увидел одиноко двигающегося вдоль здания молодого парня, который как раз в этот момент извлек из кармана портмоне и рылся в нем. И Дима понял: вот он заветный шанс, нельзя его упустить! Если это не то, что ему нужно, то он уж и не знает, чего тогда ему ждать.

Дима согнулся в три погибели и заковылял к юноше, пошатываясь и жалобно постанывая:

– Милок! Слышь, милок! А где это я?

В руках у Димы была палка, которую он очень кстати нашел тут же за деревьями. Палка была старой и корявой, но тем лучше, она отлично довершала новый образ Димы. Заблудившийся в лесу пенсионер, который полностью дезориентирован и нуждается в помощи.

– Часа два уже как плутаю.

– Вот ты даешь, дед! – засмеялся парень. – В трех соснах заблудился. Тут куда ни пойди, всюду жилье.

– А где станция, сынок?

– Станция? Там. Только зачем тебе станция, дед? Иди на маршрутку. Автобусы еще ходят. Вполне успеешь на последний до города.

– И то верно. Куда идти, говоришь?

В это время Дима уже вплотную приблизился к парню. Потом сделал вид, что оступился, что падает. Парень начал поднимать, Дима делал вид, что встать не может. В суматохе он успел сунуть пальцы в портмоне и извлечь оттуда скользкий зеленый кусочек. Диме даже стараться не пришлось, тот словно бы сам скользнул Диме в ладонь.

– Ох, худо мне! – застонал Дима. – Водички бы!

– Ты даешь, дед! Где я тебе воды найду? До магазина метров двести назад топать.

– Ох, помираю!

Для убедительности Дима закатил глаза, так что остались одни белки, и очень правдоподобно захрипел.

– Тьфу ты! Подожди, дед, не кончайся! Вот не было печали! Навязался ты на мою голову, что же мне теперь делать?

– Воды! – слабо прошептал Дима. – Воды дай, сынок!

И парень убежал. Такой славный паренек оказался. Диме даже стало немного стыдно, так он с ним поступал. Но ничего не попишешь, в жизни, как в игре, кто-то всегда выигрывает, а кто-то нет. После успешно совершенной кражи Дима отошел в ближайший лесок, там быстро снял парик и стариковский пиджак, избавился от грима на лице, а рукава своей рубашки закатал как можно выше. В конце концов, он регулярно посещал спортзал, и своих бицепсов Диме не пристало стыдиться. Какая-то из его подружек даже сказала, что у Димы тело античного бога. Конечно, это было явным преувеличением, но слышать такое в свой адрес все равно было приятно.

– Ну, вперед!

Дима очень надеялся, что никто не станет обращать внимание на его обувь, которая тоже была старомодной, как того требовал образ Юрия Степановича. Но что же поделать, если ему срочно понадобилось проникнуть на территорию противника.

Именно противника, потому что приличные люди по ночам балы за заборами не устраивают.

И Дима направился к воротам. В руках у него был резной кусочек картона в форме неправильной пятиконечной звезды. Правда, почему-то он был не голубой и не розовый, а зеленоватого цвета. Но Дима надеялся, что прокатит. И прокатило. Охранники взяли этот кусочек и приложили к пустому месту на большом куске плотной зеленой бумаги. Теперь Дима понял, что это были за кусочки и почему они были у всех разного размера и формы. Видимо, изначально три куска плотного двустороннего картона были разрезаны на разные кусочки, по числу ожидающихся гостей. Потом эти кусочки были заламинированы и переданы в качестве входных билетов. А у охранников на входе имелся план, как эти кусочки собирать, чтобы вновь собрался целый лист.

Тот кусочек, который принес Дима, был последним. И с его помощью зеленый лист закрылся.

– С обслугой все, – сообщил охранник с удовлетворением. – А ты, парень, новенький? Что-то я тебя раньше у нас не видел.

– Да. Я у вас новенький, – подтвердил Дима, стараясь не думать, что будет, когда появится тот, у кого он стянул пропуск.

Но охрана не обратила на него особого внимания. В это время подошла компания девушек, и у каждой в руках был по резному кусочку розового цвета. И охранники, стараясь найти им нужные места на плане, склонились над большим листом, который тут и там был утыкан розовыми кусочками. Дима понял, что розовые пропуска были для девушек. Голубые для парней. А зеленые предназначались для обслуги. Странные забавы у здешнего хозяина. Впрочем, когда у человека столько денег, он может позволить себе еще и не такие странности.

Дима поторопился унести ноги подальше от охраны на входе. Но как только они скрылись из виду, любопытство пересилило все остальные чувства. И Дима стал озираться по сторонам, пытаясь понять, что это за место, в котором он очутился. Очень скоро он совсем успокоился. Народу вокруг было великое множество, никто на Диму внимания не обращал, и гости все прибывали. Даже если охрана и поймет, что на территорию проник посторонний, вычислить Диму они уже не смогут, особенно если он снова немного изменит внешность.

Для этого Дима стянул забытую кем-то жилетку, в другом месте разжился темной маской. Он уже заметил, что очень многие щеголяют в масках, а кто-то даже и в маскарадных костюмах. На молодых людях были камзолы и кафтаны, шитые золотом и украшенные стразами, имитирующими драгоценные камни. А на девушках прелестные бальные платья – тяжелые бархатные, воздушные из органзы, кружевные, атласные, шелковые… У Димы прямо глаза разбежались, столько вокруг него было прелестниц из разных эпох и краев. Тут и древнеегипетские фараонши, и индийские принцессы, и европейские львицы, и просто красавицы в народных костюмах.

Внезапно Дима вздрогнул. Прямо на него двигалась Снежная королева. Белоснежное, усыпанное серебряными блестками платье, длинный шлейф и целое море стразов делали этот наряд совершенно особенным. На голове у королевы сверкала диадема, лицо закрывала ажурная серебряная маска. Но веер! В руках у королевы был веер, при виде которого Дима почувствовал еще более усилившееся сердцебиение. Веер был ему знаком. Даже слишком знаком. Этот белый веер он сам лично преподнес Люсеньке не далее как несколько часов назад.

– Получается, что это и есть Люсинда.

Да, это была она. Его старая знакомая из салона сотовой связи. Но сейчас скромного менеджера было не узнать. Люсенька под действием своего маскарадного наряда совершенно преобразилась. Походка обрела уверенность, движения – величие. Да и сама Люсенька вроде как стала выше ростом, хотя за это надо было благодарить новые туфельки. Наверное, ходить на таких каблучищах для Люсеньки было непривычно, отсюда появилась и ее нынешняя неторопливость в движениях. Люсенька вовсе не важничала и ничего не изображала, она просто боялась навернуться с непривычной ей высоты.

– Красавица, да вы само очарование!

Дима отвесил Люсеньке еще несколько комплиментов, вызвавшие у нее слабую улыбку. Но вообще, эти разряженные в маскарадные костюмы девушки и юноши держались несколько в стороне от остальной публики, которая была одета хоть и стильно, но по моде нынешних времен. А потому значительно проигрывала ряженым в пышности и красочности. Снежную королеву окружила толпа почитателей. И чтобы пробиться сквозь их ряды, Диме нужно было придумать какой-то трюк.

Внезапно мимо Димы пронеслось нечто алое, сверкающее золотом. Он невольно проследил взглядом за этим блистающим смерчем. В его центре оказалась молодая женщина, чьи темные волосы и выразительные карие глаза сейчас сверкали. Она тянула за собой за руку еще одну девушку в синем бархатном платье, которое было таким твердым и тяжелым, что не позволяло его обладательнице особенно быстро двигаться.

Любопытство было одной из особенностей Димы. И сейчас он просто не мог не подслушать разговор этих двоих.

– Анька, ты это видела? Скажи мне, ты видела ЕЕ?

– Кого «ее»?

– Не притворяйся! Эту гадину, с которой Суслик мне изменяет! Я знала! Я чувствовала! Но теперь точно вижу, изменяет!

– Она тут?

– Да! Представь себе! Она тут!

– А как ты узнала?

Но красавица в алом платье ей не ответила. Кусая от злости губы, она то сжимала, то разжимала кулачки. Алые ногти с такой силой впивались в плоть, что, казалось, того и гляди брызнет кровь.

– Он что думает, я совсем дура? – пробормотала она. – Этот веер! Я прекрасно его помню. Жемчужина коллекции. Суслик неоднократно передо мной им хвастался. Этот веер ведь находился в его коллекции так же, как и мой!

Только теперь Дима обратил внимание, что в руках у дамы в алом тоже был веер. В сложенном состоянии он был почти незаметен и прятался где-то в складках ее юбки. Но, желая продемонстрировать веер своей приятельнице, вспыльчивая девушка раскрыла его. И Дима получил возможность получше его разглядеть. Что и говорить, это тоже был очень красивый веер, хотя и совсем иной, нежели тот, что он передал сегодня Люсеньке.

На этом на темном кружеве были вышиты яркие птички. В темноте кружево совсем терялось из виду, и казалось, что птички трепещут прямо в воздухе, возле своей хозяйки и властительницы. В своем роде это был очень красивый веер. И тоже старинный.

– Когда он дал мне вчера этот веер, то особенно подчеркнул, что никому, кроме самого близкого человека, он бы предмет из своей драгоценной коллекции не дал. Даже мне стоило немалых усилий выклянчить у него этот веер! Я умоляла его целую неделю, прежде чем он согласился. И вдруг я вижу еще один веер из его коллекции совсем у другой бабы! И какой веер! Самый лучший! Мне-то Сусличек от всей полноты чувств отвалил веер, который в задних рядах пылился. Он про него и забыл. А ей дал тот, что в самом центре витрины лежал. Он же к ним даже прикасаться никому не позволяет, а уж тем более – взять попользоваться.

– Думаешь, она его любовница?