Стать собой: Путь к самопознанию. Тантра, переданная шепотом. Осознанность: Ключ к жизни в равновесии. Любовь, свобода, одиночество: Новый взгляд на отношения

Пема не знает, как отвечать, что говорить, что спрашивать. Она в полном смятении. Она все еще помнит картинки, ощущения, которые возникли у нее во время занятий любовью с Чандрой прошлой ночью. Она потеряна, хотя одновременно чувствует себя так хорошо. Она ощущает смесь смятения и великого покоя. Напряжение и расслабление. Ум и сердце пребывают в борьбе внутри нее.

«Да, я понимаю, но не могу интегрировать это понимание. Это кажется невозможным… Я боюсь…» – говорит она уязвимым голосом.

«Чего ты боишься?» – спрашивает Лила нежно.

«Я боюсь потерять того, кого люблю. Боюсь остаться одна. Боюсь исчезнуть. Я боюсь…» – ее голос обрывается, и она смотрит в пол.

Лила закрывает глаза. Надолго воцаряется тишина, прежде чем она снова начинает говорить.

«Очень важно знать, чего ты боишься. И страхи, о которых ты говоришь, скрывают то, чего ты боишься по-настоящему. Ты боишься свободы. Ты боишься быть свободной. Ты как та, что ищет свет и боится его одновременно, не понимая, что она сама и есть свет. Мастер свободен, Он есть свет. Он познал свою природу. Когда ты соединяешься с Мастером, ты соединяешься со своей собственной природой. Мастер помогает тебе достичь той точки, когда ты познаешь свою собственную природу. После точки познания в Мастере больше нет необходимости. Ты сама становишься Мастером. Но пока ты боишься того, чего ищешь, того, что ты есть, как можешь ты расти? Как можешь ты познать, кто ты есть? Ты боишься себя! Ты боишься того, кто ты есть на самом деле, милая Пема. Теперь понимаешь?» – спрашивает Лила с улыбкой.

«Я понимаю, но страх все еще здесь», – отвечает Пема.

«Тогда ты не понимаешь! – говорит Лила резко. – Тогда я поставлю тебя в ситуацию, которая поможет тебе понять». Она закрывает глаза и молчит некоторое время. Пема тоже закрывает глаза.

«С настоящего момента Шивам твой любовник».

Пема дрожит, слыша эти слова. Все ее тело дрожит. Она держит глаза закрытыми. Она не осмеливается смотреть по сторонам, особенно на Чандру.

«Посмотри на меня», – говорит Лила.

Пема парализована страхом. Она с трудом дышит, и ей хочется далеко убежать, быть в одиночестве. Лила нежно гладит ее по голове.

«Посмотри на меня, милый цветок…» – говорит она.

Пема открывает глаза и смотрит на нее со слезами на глазах.

«Теперь Шивам твой любовник. Чандра тоже твой любовник. Ты любишь их и позволишь им любить себя. И через эту любовь придет понимание. Твой страх прекрасен. Ты очень близка к тому, чтобы исчезнуть, поэтому страх так силен… не волнуйся сейчас… расслабься в моих руках».

Лила нежно ее обнимает. Пема отдается, как маленький ребенок. Она позволяет теплу любви Лилы проникнуть в свое тело и вскоре начинает чувствовать себя в коконе света, где она может расслабиться и расшириться.

* * *

«Я принадлежу тебе», – говорит Пема, когда Чандра обнимает ее. «Ты принадлежишь любви, а не мне», – отвечает он мягко. Они лежат вместе на крыше дома Чандры и смотрят на звезды. Пема хотела бы сказать больше, но ее знание языка ограничено. Она не может выразить все, что хотела бы, но в этом есть своя красота. Это сохраняет все более простым, невинным. Ум не занимает слишком много пространства между ними.

«Я принадлежу любви… Я принадлежу любви…» – шепчет Пема себе и звездам. «Эти звезды тоже принадлежат любви, небу…» – говорит она Чандре и обнимает его с благодарностью.

Опускается ночь, и звезды наблюдают за ними, как кажется Пеме.

Утром первая мысль, которая приходит к ней, это: «Мы едины в свете».

* * *

Сонам и Сагара ждут уже Пему некоторое время. Когда она приходит, Сагара прыгает ей на руки и говорит несколько слов на тибетском: «Мама, ты такая красивая». И прижимается к ее шее как маленькая кошка. Сонам улыбается. Его глаза сияют. «Давай начнем», – говорит он. Когда они садятся под деревом, слова из разных языков и смех одного сердца танцуют вокруг них. Во время этого игривого урока Пема забывает обо всем. Она в потоке момента. Лишь по дороге на завтрак ей внезапно становится очень неловко. Это не страх. Это больше похоже на беспомощность. Это больше похоже на состояние полного незнания. Все ее определенности смыты. Словно у нее больше нет корней. В какой-то степени это дает ей ощущение свободы. Она идет по тропе к обеденному дому вместе с Сагарой, которая повторяет все новые слова, которые выучила. Она складывает их в самые разнообразные комбинации, играя с ними как с игрушками. Иногда в них есть смысл, а иногда они превращаются в неизвестный язык, который знает лишь она… Она смотрит на Пему, ожидая подтверждения, что то, что она говорит, имеет смысл. Если Пема отвечает, она знает, что была понята. Если Пема только улыбается и смеется, она знает, что то, что она только что сказала, должно быть, смешно или нелепо.

У дверей в обеденный дом стоит Шивам, улыбаясь их приходу. Пема останавливается напротив него, и они смотрят друг на друга. В них обоих присутствует ощущение неловкости. Теперь их влечение друг к другу вышло на свет. Они больше не могут его прятать, но также не могут и рассказать о нем друг другу. Они слишком застенчивы. Пема не может есть. Прежде чем она смогла выпить свой чай, он уже остыл. Ее выводит из задумчивости та мистическая женщина, которая принесла ей до этого корзину с едой – она подходит и садится перед Пемой. Ей, должно быть, около тридцати. Она обладает красотой таинственного цветка: ее глаза напоминают темную ночь, полную звезд. Она берет руки Пемы и смотрит на ее ладони. Она читает линии как книгу. Пема внезапно чувствует себя уязвимой. Она чувствует, что не может ничего спрятать от этой женщины, чувствует, что вся ее жизнь – прошлое и будущее – обнажена. Эта таинственная женщина берет Пему за руки и смотрит на нее с теплой улыбкой.

«Мы сестры любви. Ты мать моего ребенка, а теперь ты любовница моего любовника, потому что у тебя большое, большое сердце…» – говорит она приятным голосом.

Пема не уверена, что поняла правильно, она думает о том, что эта женщина только что сказала – что она мать Сагары и любовница Шивама, – это значит, что, возможно, он отец Сагары? Пема шокирована. Это еще один удар, разбивающий все ее идеи, все ее концепции о любви и отношениях… Она сейчас с любовью держит за руки женщину, чьих любимых забирает. «Я краду ее ребенка и ее любовника…» – думает она. Она не может пошевелиться или заговорить.

«Меня зовут Амла…» – говорит таинственная женщина.

«Амла…» – повторяет Пема. «Амла…» – говорит она снова с намерением сказать больше, но слова застревают.

«Мама!» – кричит Сагара, подбегая прямо к Пеме и прыгая ей на руки. Она подходит и сворачивается калачиком на коленях Пемы, глядя на Амлу, которая улыбается с наслаждением. «Мама!» – игриво говорит Сагара Амле. Вся эта встреча – такая конфронтация для Пемы, что она с трудом дышит. Она не может двигаться, не может говорить. Она просто наблюдает за всей сценой и ждет, чтобы произошло что-то другое. Шивам выводит ее из замороженного состояния, забирая Сагару у нее из рук. Он раскачивает ее в воздухе, заставляя смеяться в полном восторге. Амла тоже смеется и, наконец, Пема больше не может устоять и присоединяется. Волна игривости смывает все сомнения и вопросы в ее уме. «Не относись ни к чему серьезно…» – эхом отзываются слова Ламы в ее сердце.

* * *

Вечером Шивам и Пема идут рука об руку по тропе в джунглях. Пема впервые в этом месте. Тропа идет вдоль реки на некотором расстоянии, иногда приближаясь к ней, иногда забираясь обратно в джунгли, откуда звуки воды все еще слегка слышны. Они идут где-то около часа, пока не подходят к входу в пещеру, из которого мирно вытекает река. Это такое красивое зрелище – вода, возникающая из темного рта пещеры. Вход шире русла реки, есть берег, по которому можно идти вдоль нее, что делает возможным войти в пещеру. Они входят вместе, делают несколько шагов и садятся. Пещера так мелодично вторит песне текущей воды, и это приносит удовольствие слуху Пемы. Они смотрят на вход в пещеру. Солнце садится, и скоро станет темно. Шивам держит руку Пемы как ценный дар. Он чувствует столько тепла, счастья, любви. Пема наслаждается моментом, хотя старается быть бдительной, чтобы не позволить уму завладеть ею через страхи, суждения или подозрения. Она еще «не переварила» новое руководство Лилы быть любовницей Шивама. Ей все еще сложно интегрировать, расслабиться в этом, струиться…

Она чувствует руку Шивама, слушает песню воды, наблюдает, как постепенно опускается ночь…

«Нечего бояться. Существование всегда на стороне красоты, радости, любви. Когда ты сотрудничаешь с существованием, ты всегда находишься в потоке любви. Существование никогда не борется, оно просто течет как река. Но когда ты борешься с существованием, ты вредишь себе. Это словно избивать себя. А ты думаешь, что это существование избивает тебя, ставя тебя в ситуации, противоположные тому, чего ты желаешь. Существование всегда действует в твою пользу, всегда способствует твоему цветению, делая все, чтобы оно произошло. Так что, если ты борешься с ним, ты просто мешаешь своему собственному цветению. Ты идешь против себя…» Шепот Ламы танцует в сердце Пемы.

«Если ты понимаешь, что бороться – значит лишь вредить себе, что это не может изменить ход событий, который предлагает существование, тогда ты движешься в полном сотрудничестве с жизнью. Это сотрудничество с потоком жизни приводит тебя обратно домой. Это сотрудничество само по себе путь».

Припоминание мудрости Ламы помогает Пеме отдаться моменту. Шивам, река, пещера и она – и ничего больше, никого больше. Есть лишь этот момент. Она смотрит на Шивама, который глубоко погружен в слушание песни поющей реки. Он выглядит как ребенок, хотя он прекрасный взрослый мужчина. Это качество ребенка, которое он несет в себе, таинственно. Оно заставляет его казаться выходцем из другого мира. Почувствовав, что Пема смотрит на него, он открывает глаза. Сверкнув улыбкой, он встает. Очень естественно он раздевается и идет к воде. Река недостаточно глубока, чтобы плавать, но отлично подходит, чтобы искупаться. Он ложится как король, положив руки и голову на камни. Пема немного колеблется, последовать ли его приглашению, но, наконец, сотрудничает с потоком и присоединяется к нему. Как раз достаточно места для них двоих. Она ложится рядом с ним. Шивам прижимает ее к себе. Вода на удивление теплая и течет нежно. Так уютно. Опускается ночь. Появляются звезды. Пема тает. Шивам улыбается.

«Любовь проста… она всегда происходит в простоте. Нет нужды просить многого. Просто посмотри вокруг себя на цветы, на бабочек, на птиц, на звезды… Что можно увидеть? Лишь любовь, тянущуюся к тебе миллионами форм…» Мягкий голос Ламы пробуждается в сердце Пемы. «Никогда не проси о невозможном, о сложном. Просто оставайся в простоте. И тогда ты в любви…»

Шивам нежно гладит лицо Пемы. Она тихо плачет. Ее слезы возникают от таяния сердца, от радости, от возвращения домой. Она настраивается на тепло его тела, на его энергию. В ее теле появляется мгновенный отклик: вкуснейшее ощущение жизни расширяется в ее йони, жизнь откликается на жизнь. Она вдыхает ощущение, давая ему больше пространства во всем своем теле. Это словно открывать врата, которые позволяют ощущениям проходить через все ее тело. Это приятное ощущение становится теплым чувственным потоком во всем ее теле. Шивам дышит в ритме с Пемой. Его тело тоже охвачено возбужденной чувственной энергией, но он спокойно наблюдает, как она нарастает в его лингаме, в его позвоночнике. Нежное прикосновение струящейся воды к их коже участвует в оргазмичном расширении их тел. Пема становится текучей. Ее энергия мягкая, словно медленная река в ладу с рекой, ласкающей ее кожу. Больше нет границ между ней и водой. Она во власти воды. Вода течет внутри и снаружи нее, словно ее кожа не водонепроницаемая. Она отдается этой экстатической игре. Больше нет контроля, нет делания, больше некуда идти. В этот момент полного поглощения Шивам нежно, но твердо усаживает ее на себя сверху. Она садится. Она чувствует его лингам под своей йони. Свет! Это свет! Она берет его и осторожно, молитвенно позволяет ему войти в себя. Словно теплый свет пронзает воду – такое ощущение приходит к Пеме. Это ощущение не относится к рациональному миру, оно выходит за пределы любых словесных объяснений. Это игра энергии огня и воды: мужская и женская энергии делятся своими уникальными качествами. Невозможное внезапно становится возможным – Вода и Огонь танцуют вместе, тают друг в друге, но не уничтожают себя… Вся пещера вторит их мягким стонам радости, таяния. Опустилась ночь, и ярко светят звезды.

* * *

Переживание с Шивамом остается в теле Пемы в течение нескольких дней и раскрывает в ней новое качество женственности, восприимчивости. Мягкое, округлое, расслабляющее, тихое… Она остается одна, пытаясь сохранить переживание живым максимально долго, позволить ему укорениться в своем сердце. Но она не может обманывать себя. Во всем этом прекрасном переживании все время присутствует тень, чувство вины. Она видит всю красоту переживания, но одновременно и чувство вины, которое отравляет все расширение. Это такой парадокс, такое противоречие. Она не может по-настоящему определить, с чем это связано. Это очень ее запутывает. И вскоре яркое расширение оттеняется чувством вины настолько, что начинает причинять боль… Пока Лила не приходит со своим любящим мечом…

«Пойми, что любовь никому не принадлежит. Это не чья-то собственность. Точно так же, как ты не являешься чьей-либо собственностью, и никто не является твоей. Ты принадлежишь любви. Это единственная истина, которую тебе нужно интегрировать. Тебе не нужно требовать любви, но тебе нужно позволить любви потребовать тебя обратно. Слушай ее зов. Она зовет тебя через птиц, она зовет тебя через восходящее солнце, она зовет через смех детей, через поцелуи твоего возлюбленного… Она зовет постоянно. Научись слышать…»

Лила нежно говорит с Пемой, и Сонам переводит почти шепотом. «Твой страх лишь показывает, что ты слышишь зов любви, но истолковываешь его как опасный, как угрожающий… Опасно твое толкование, а не сама любовь. Это твое толкование заставляет тебя чувствовать себя больной, заставляет тебя сжиматься».

Она на мгновение останавливается и смотрит на Пему, которая чувствует себя неловко. «В чем проблема, милый цветок?» – спрашивает Лила. Пема колеблется. Она не знает, как выразить свои чувства словами. Все это так запутанно.

«Я чувствую, что делаю что-то неправильно…» – говорит она со слезами.

«Что ты делаешь неправильно?» – спрашивает Лила с любовью.

«Я забираю возлюбленного у женщины. Я даже забираю ее ребенка… и я испытываю чувство вины из-за этого..!»

Пема рыдает. Долгая тишина. Лила закрыла глаза. Она ждет, когда Пема успокоится. Затем она говорит с резкостью в голосе:

«Тогда тебе нужны гораздо более смелые ситуации, чтобы смести все твои ограничения, все твои суждения, твою обусловленность!» Она делает паузу и смотрит на Пему, которая изумлена. «Что заставляет тебя считать, что ты забираешь кого-то у кого-то? Ты никого не забираешь! Ты даже не видишь, когда кто-то предлагает тебе себя! Ты не видишь и не слышишь. Ты слепа к красоте любви. Ты глуха к песне любви. Открой глаза! Открой уши! Открой сердце! Шивам предлагает тебе себя. Он дар. Сагара предлагает тебе себя. Она тоже дар. Амла тоже предлагает тебе себя. Все они дары. Но ты не знаешь, как принимать. Ты думаешь, что забираешь что-то. В любви никто ничего не забирает. Все лишь принимают и дают дары. Предложи себя Шиваму, Сагаре, Амле, всем здесь. Предложи себя любви!»

Слова Лилы режут Пему словно нож. Словно Лила делает операцию, чтобы удалить всю ее негативность.

«Твое чувство вины – это лишь еще одна защита от любви. Это лишь еще одна сторона твоего „Нет“.

На мгновение ты была в объятиях любви, ты была в ее власти. Я вижу. Это видно во всей твоей энергии. Она струится как река. Но река натыкается на камень в тебе. Этот камень не может бороться против реки любви. Этот камень – большое „Нет!“ в тебе. И пока ты отождествляешься с ним, ты питаешь его! И что оно возвращает тебе? Чувство вины, ревность, собственичество, гнев… Все виды негативных сил, которые так разрушительны! Любовь – это струящаяся река, которая говорит только „Да!“ И это не „Да“, которое содержит в себе двойственность. Не „Да“, которое несет в себе „Нет“. Это только „Да“. Ты должна научиться настраиваться на него, укореняться в нем. Это твой центр. Это твой дом…»

Лила смотрит на Пему с огнем в глазах. Пема становится все легче и легче. Она сидит, не мигая. Она смотрит прямо в сияющие зеленые глаза Лилы. Глаза тигрицы – полные огня, интенсивности, ясности – пронзают ее. Внезапно Лила больше не человек. Она просто огонь. Пема впитывает всю ее энергию. Дышит ею. Она наполняет все ее тело. И внезапно возвращается круг света. Она в нем. Он движется от ее сексуального центра вверх до макушки головы. Лила подходит ближе к Пеме и берет ее за руки. Она соединяет свой лоб и «третий глаз» Пемы. Отовсюду струится свет. Круг увеличивается. Он проходит через Лилу и струится обратно к Пеме. Они обе вовлечены в его танец, в его поток. Свет… есть только свет…

«Это урок, который ты должна усвоить, – говорит Лила, вернувшись в сидячее положение. – Ты есть свет, все мы есть свет. Нет различия по форме, полу, возрасту. Свет, есть только свет». Она останавливается на мгновение.

«Кажется, что только темнота может научить тебя свету. Ты отправишься обратно в Пещеру. Там ты была гораздо более в ладу со светом, гораздо более в ладу с любовью. Ты потерялась в мире форм, слов…»

Пема со слезами благодарности кланяется Лиле. Она остается в этом положении, пока не чувствует, что Лила ушла. Она не может двигаться.

«Свет, есть лишь свет…» Эти слова резонируют в ней. «Да… – говорит она себе. – Да…»

Глава 6
Единение

Я хочу, чтобы ты познала не-двойственность, – внешнее и внутреннее как одно целое. Для этого тебе необходимо отпустить иллюзию двойственности. Ты видишь себя как женщину. Это уже первая двойственность. Ты не женщина и не мужчина. Ты единство обоих!

Лила и Пема сидят в Пещере Инициации, где Пема оставалась в темноте на двадцать один день по своему прибытию в Тантрическую школу. Она счастлива вернуться в таинство пещеры. Здесь она чувствует себя дома.

«Внутри себя ты несешь и мужскую и женскую энергии. Это два аспекта жизненной силы. Как день и ночь, как рождение и смерть, это два аспекта одной силы, одного единства, одного потока. Пока ты выбираешь один из них, ты будешь оставаться в глубоком смятении, в разделении. Очень больно находиться в этом разделенном состоянии».

После мгновения тишины Лила продолжает: «Ты видишь себя как женщину. Но это лишь один аспект, очевидный аспект жизненной энергии, которая течет в тебе. Есть другой, менее видимый аспект этой жизненной силы, и это мужской аспект. Да, внутри тебя есть мужчина! Теперь я бы хотела, чтобы ты познакомилась с этим мужчиной. В этой встрече тебя поддержат все внешние мужчины. Каждый мужчина, которого ты встречаешь, отражает некоторый аспект твоего внутреннего мужчины. Каждый внешний мужчина служит зеркалом для твоего внутреннего мужчины. Энергия, жесты, взгляд, голос, прикосновение – каждая маленькая деталь внешнего мужчины является вызовом для твоего внутреннего мужчины проявиться. Ты ищешь единения, завершенности с внешним мужчиной. Это потому, что глубоко внутри он провоцирует в тебе внутреннюю встречу с твоей мужской энергией. Но ты не можешь пережить единение, которое принесет тебе удовлетворение, с внешним мужчиной – это возможно только с внутренним! Если ты сможешь интегрировать это понимание и прожить его, все твои встречи с внешними мужчинами будут глубоко трансформирующими. Ты постоянно встречаешь одного и того же мужчину, только с разными лицами, с разными именами, с разными качествами… но он всегда один и тот же. Это всегда твой внутренний мужчина. Когда ты интегрируешь этот алхимический процесс, я научу тебя чему-то другому – еще одному внутреннему секрету!» – говорит она, улыбаясь.

«Существует семь внутренних встреч. Мы исследуем их одну за другой. И тогда ты начнешь встречать внутреннего мужчину. Это создаст возможность разных форм внутренних и внешних встреч». Лила смотрит на Пему с глубокой тайной и интенсивностью во взгляде.

«Ты останешься в этой пещере в темноте на семь дней. Каждый день будет приходить мужчина. Ты не будешь знать, кто он. Ты должна пригласить его как своего внутреннего мужчину…»

Она останавливается и закрывает глаза, Пема следует за ней. Она полностью поглощена последними словами, произнесенными Лилой. Она чувствует тепло по всему телу. Она не может ни о чем думать. Она просто впитывает момент.

«Я сказала тебе, что теперь Шивам твой любовник, так же, как и Чандра. Это для того, чтобы спровоцировать в тебе понимание не-двойственности и пробудить встречу с твоим внутренним мужчиной. Теперь я хочу, чтобы ты была любовницей всех мужчин, которые придут к тебе за эти семь дней. Ты будешь любовницей для них, а они – любовниками для тебя. Глубоко люби их. Чем глубже ты любишь, тем глубже будет твоя встреча с ними. Глубина этих встреч обнажит перед тобой встречу с внутренним мужчиной… Это понятно?» – спрашивает Лила.

Пема долго колеблется, прежде чем, наконец, осмеливается что-то сказать.

«Я чувствую в себе много вопросов… Я не могу их сформулировать…» – говорит она робко.

«О чем эти вопросы?» – откликается Лила с нежностью.

«О том, что мне делать со всеми этими мужчинами – должна ли я с ними со всеми заниматься любовью..?» – спрашивает Пема с сильным волнением в голосе. На эти слова Лила громко смеется.

«Посмотри на меня, милый цветок! Ты „не должна“ ничего делать. Просто приглашай их всем своим сердцем. И нечто, сопричастное к тайне любви, начнет функционировать в тебе, действовать через тебя. Отдайся любви. Вот что я подразумеваю, когда говорю „будь любовницей“. Просто помни об этом с каждым мужчиной, который приходит к тебе: отдайся любви… И произойдет много вещей, которых ты даже не могла ожидать. Помни, что эти мужчины тоже отдаются любви. Они тоже любовники. Они приходят не для того, чтобы воспользоваться тобой или получить что-то за твой счет. Они приходят, чтобы встретиться со своей внутренней женщиной. Они для тебя – внутренний мужчина, ты для них – внутренняя женщина. И между внутренним мужчиной и внутренней женщиной разрешено все. Нет никаких ограничений. Единственное, что необходимо, это пребывать в любви, в святости. Каждая встреча священна!» Она закрывает глаза.

«Я доверяю всем мужчинам, которые придут к тебе, потому что все они отказались от внутренней борьбы. Я также верю, что ты научишься отказу от внутренней борьбы, встречаясь с ними».

Она снова открывает глаза. Пема потрясена этими последними словами. Она ощущает их как молнию внутри себя, которая сжигает все ее вопросы. Она кланяется Лиле.

* * *

Пема сидит в темноте пещеры, на матрасе, где она сидела двадцать один день. Она смотрит прямо на вход в пещеру, в темную дыру, откуда должен появиться внутренний мужчина.

«Ты будешь сидеть здесь и ждать. Жди с огромной любовью, преданностью и благодарностью. Твое ожидание должно быть приглашением. Ты должна стать приглашением. Мужчина придет к тебе. Ты не будешь знать, кто он. Для тебя у него нет лица, нет имени. Он твой внутренний мужчина. Есть мужчина, который тронет твое тело, и есть мужчина, который тронет твое сердце. Будет внешний и внутренний мужчина, которые коснутся тебя одновременно. Помни, это случится, только если твое сердце говорит „Да“!»

Руководство Лилы плавает в сердце Пемы. Теплое. Пема не боится. Ей легко в темноте. Она знает, что находится в лоне. Она ждет, она дышит в живот, в сердце. Она возвращается в Круг Света. Она вспоминает свое первое пребывание в пещере. Она находилась в такой связи со светом… ее тело помнит, ее сердце помнит. Она понимает, что сказала ей Лила: «В пещере ты была гораздо больше в ладу со светом, гораздо больше в ладу с любовью. Теперь ты потерялась в мире форм, слов…»

Это правда, она чувствует это сейчас. Она ждет с открытым сердцем, кто бы ни пришел. Ей неважно, кто придет. Что важно, так это любовь. Она сидит с прямым позвоночником, с открытыми глазами и сердцем, переполненным радостью.

Должно быть, прошло несколько часов, когда она почувствовала присутствие. Кто-то там, кто-то вошел в великой тишине. Она не двигается. Ее руководство – это сидеть и ждать. Присутствие подходит ближе. Теперь она слышит его шаги. Они очень уверенные, без промедлений. Кажется, словно мужчина видит сквозь темноту. Он идет прямо в ее направлении. Он останавливается на небольшом расстоянии от нее и садится. Сердце Пемы бьется сильнее. В ней огромное возбуждение, пробуждается страсть. «Да… Я просто должна сказать „да“… – Пема шепчет про себя. – Никакого сопротивления, никакого страха… любовь, только любовь… будь приглашением…»

Мужчина мягко дышит. Он спокоен, расслаблен. Они остаются вместе, глядя друг на друга сквозь темноту. Они чувствуют друг друга на расстоянии, медленно настраиваются друг на друга. Пеме кажется, что это мог бы быть Шивам, хотя точно также это мог бы быть Чандра. В мужчине присутствуют качества обоих. Вначале попытаться угадать, кто это, для Пемы как игра. Но вскоре она сдается и расслабляется в неизвестное. Она вспоминает слова Лилы: «Это внутренний мужчина, у него нет ни лица, ни имени». Она ждет, чувствует, впитывает, приглашает, не двигаясь, просто остается присутствующей – нечего делать, просто быть доступной мужчине, который сидит перед ней. Он двигается ближе. Теперь она слышит его дыхание и чувствует тепло его тела. Она ощущает огромное чувство приятия в себе. Она бы хотела обнять его. Но первый шаг делает он. Без колебаний он дотрагивается до лица Пемы. Она удивлена его мягкости и прямоте. Он с большой нежностью гладит ее по лицу. Пема расслабляется в прикосновении. Она деликатно тянется к нему, дотрагиваясь до его рук и медленно скользя вдоль его рук к плечам, шее, волосам. Она потрясена чувством признания. Так просто приблизиться к нему и позволить ему приблизиться к себе. Происходит все так, словно она знает его давным-давно. Словно она знает все очертания его тела, его души. Он не посторонний. Он так же близок, как самый возлюбленный любовник. Они приближаются друг к другу. Мужчина мягко толкает Пему на матрас и ложится рядом. Пема чувствует себя очень удобно. Она покоряется силе мужчины, не сдерживаясь. Когда они ложатся вместе, мужчина прекращает двигаться и просто прижимает Пему к себе. Пема тоже останавливается. Она чувствует его, его дыхание, его кожу, всю его энергию. Она впитывает его. Она позволяет ему быть частью себя и отдает себя ему, она получает и дает одновременно. Через некоторое время мужчина начинает гудеть. Вначале мягко, а потом звонче, создавая эхо в пещере. Звук вибрирует в теле Пемы, проникает в нее. Она глубоко дышит, позволяя ему глубже проникнуть в себя. Особенно сильно он звучит в ее сексуальном центре и распространяется через все ее тело. Ее йони принимает его в предвкушении. Звук словно огонь, который греет все тело Пемы и пробуждает ее сексуальную энергию с полной страстью. Она дышит в это.

«Да… да…» – говорит она себе. Она приглашает звук внутрь себя. Она приглашает мужчину внутрь себя. Она исчезает, чтобы дать пространство для приглашения, чтобы быть приглашением… По мере того, как звук оживает, оживает и мужчина. Все его тело участвует в звуке, словно его тело есть звук сам по себе. Пема полностью в его власти. Она не знает, снаружи звук или внутри. Он повсюду, приводит ее в оргазмический поток. Словно она занимается любовью со звуком, словно мужчина физически внутри нее. Мужчиной тоже овладела оргазмическая волна. Он отдается ей. Его тело грациозно трясется и Пема следует за ним в потоке. Это танец звука и тел, нахлестывающихся друг на друга. Это волшебно. Пема больше не знает, кто она. Она потеряла всякую идентичность. Больше нет женщины, больше нет мужчины, осталась просто вибрация. И в этом отпускании мужчина входит в Пему, почти ею не замеченный – отчасти он уже был внутри нее. Он продолжает сохранять звук живым, но теперь звук становится мягче, словно шепот. Он не двигается. Его лингам тоже словно звук. Пема начинает нашептывать тот же звук. Они входят в один ритм и попадают в унисон. Йони и лингам вибрируют в звуке, словно они его издают. Он проникает в каждую клетку их тел. Это звук, занимающийся любовью со звуком. Это женская и мужская вибрации, резонирующие друг с другом. Пема охвачена волнами оргазма. Каждый оргазм открывает больше пространства, позволяя звуку проникнуть глубже в нее. Это продолжается, не переставая. Кажется, этому не будет конца. Чем больше она открывается, тем больше еще она может открыться. Бесконечное открытие.

«Сердце огромное, оно бесконечное… – слова Ламы достигают Пемы. – Я говорил тебе, что мы снова встретимся…» Он там. Он вибрация. Он также мужчина. Пема в этот раз не напугана. Она доверяет и приглашает. Нет картинок, только ощущение, чувство, что она обнимает Ламу. Она приглашает все ощущение. Мужчина, кажется, тоже объят большей силой. Теперь они оба в другом пространстве. Их тела неподвижны. Они прекратили гудение, но оно все еще плавает в них. Ничего не слышно снаружи, лишь живое эхо внутри них. Они обнимают друг друга. Их тела расслаблены. Их дыхание почти исчезло. Звук внутри них обоих топит всякое ощущение отдельности. Снаружи есть мужчина и женщина. А внутри – божественный поток, который не может быть назван ни мужчиной, ни женщиной. Это божественная суть, как теплая серебряная жидкость, струящаяся через них обоих. Пема больше не женщина. А он не мужчина. Она чувствует себя и тем и другим одновременно. На мгновение она и женщина и мужчина… На мгновение, которое кажется длится вечно…

* * *

Пема лежит, глядя на невидимый потолок пещеры. Ничего не видно кроме темноты. Это словно смотреть на темную ночь, в которую все звезды решили стать невидимыми. Пема любит это. Она слушает мягкий звук текущей воды, идущий из Пещеры Воды. Так гармонично. Внутри нее все еще звучит вибрация от ее встречи с мужчиной. «Каким мужчиной? Хммм… – шепчет она про себя с улыбкой. – С мужчиной… моим внутренним мужчиной…»

Она долгое время лежит, ожидая, когда ее внутренний мужчина снова придет. По ощущениям, это ее второй день в пещере, но она уже потеряла нить времени. И она знает по опыту своего прошлого ретрита в темноте, что нет никакого смысла в попытках цепляться за время. Единственный способ чувствовать себя свободно в темноте – это принять ее ритм. А у темноты свое особое чувство времени: очень медленное – почти статичное. Лучше всего к нему приспособиться, замедлиться до его скорости, чем бороться, пытаясь соблюдать ритмы дня и ночи.