22 июня 1941: тайны больше нет. Окончательные итоги разведывательно-исторического расследования

Проще говоря, все аспекты разведывательной информации тщательно анализировались на предмет достоверности. На веру ничего не воспринималось. И если то было обосновано, резидентурам прямо указывалось на недостатки, в том числе и в нелицеприятной форме.

К слову сказать, и дипломаты вносили не меньший «вклад» в пополнение коллекции «перлов» противоречий, несуразностей и алогичности. Полюбуйтесь, что же присылали послы СССР в Англии и Франции – соответственно И.М. Майский и А.Е. Богомолов – непосредственно накануне войны.

1. И.М. Майский 18 июня 1941 г. прислал в Москву срочную телеграмму, в которой сообщал, что нападение Германии на СССР произойдет в середине июня!?

Как такой исключительно образованный человек, как посол СССР в Великобритании Иван Михайлович Майский (Ляховецкий) не смог отличить 18 июня от середины июня, то есть от 15 июня – до сих пор непонятно. Но факт остается фактом – такую телеграмму он действительно прислал в Москву. Кстати говоря, небезынтересно отметить, что в известной многотомной публикации «Документы внешней политики СССР» именно этой телеграммы Майского нет, что, очевидно, не случайно. И вот что прикажете думать по этому поводу? Как Сталин мог доверять таким информациям? Тут ведь просто на дурь или описку не спишешь – Иван Михайлович Майский (Ляховецкий) был действительно очень высокообразованным человеком. Тогда что же надо думать?..

2. Ну, а посол Богомолов и вовсе отколол совершенно непонятный финт. 19 июня он прислал в Москву телеграмму следующего содержания: «Сейчас здесь все журналисты болтают о всеобщей мобилизации в СССР, о том, что Германия предъявила нам ультиматум об отделении Украины и передаче ее под протекторат Германии и прочее. Слухи эти идут не только от англичан и американцев, но и из немецких кругов. По-видимому, немцы, пользуясь этой агитацией, и готовят решительную атаку на Англию»^[26].

19 июня уже и круглому дураку было очевидно, что ни о какой атаке Германии на Англию и речи быть не может. Едва ли не все силы Германия сосредоточила против СССР. Уже были очевидны переброски ударных частей, прежде всего авиации, из Франции в районы, прилегающие к германо-советской границе. О какой же атаке на Англию могла идти речь? Ведь военный атташе Суслопаров докладывал Богомолову о той информации, которую он добывал по своим каналам. Как у Богомолова повернулась рука накатать такое послание в Москву – вообще невозможно понять. Ведь это даже не уровень посла, а просто какой-то базарной бабы – «сейчас здесь все журналисты болтают…»!? Вот уж источник сведений для телеграммы за подписью посла так источник!

Ведь знал же и понимал Богомолов, что это дезинформация, исходящая от крайне заинтересованных в вооруженном столкновении между Германией и СССР англичан и американцев, и тем не менее послал такой бред в Москву. Очевидно, решил подыграть Сообщению ТАСС от 13/14 июня, не поняв его истинное значение (об этом см. в другой главе). И как Молотов терпел такого м…ка в своей епархии?! Кстати говоря, и телеграммы Богомолова в известной публикации «Документы внешней политики СССР» также нет. Неужели надо поверить, что и это – случайность?..

Короче говоря, несмотря на все это, подлинным итогом столь интенсивной разведывательной деятельности всего разведывательного сообщества СССР стало следующее. Во-первых, то, что фиксирование разведкой фактапереориентации сначала тайных помыслов, а затем уже и конкретных агрессивных устремлений Гитлера на Восток, против СССР, было осуществлено более чем своевременно. Между прочим, еще до того, как сам Гитлер отдал распоряжение о разработке плана нападения на СССР. В феврале 1940 г. военными разведчиками были добыты сведения о завершении подготовки Германии к широкомасштабному наступлению против Франции и замыслах войны против СССР^[27]. 8 апреля 1940 г. источник из Берлина сообщил о том, что Гитлер «…намерен осуществить разрешение восточного вопроса путем расчленения Советского Союза на несколько отдельных национальных государств»^[28]. А 5 июня 1940 г. под грифом «Совершенно секретно. Особой важности. Немедленно» резидент ГРУ в Болгарии полковник И.Ф. Дергачев направил в Москву сообщение о том, что через несколько месяцев после капитуляции Франции Германия намерена напасть на Советский Союз в коалиции с Италией и Японией^[29].

* * *

Тут следует иметь в виду, что непосредственно о войне против СССР верхушка вермахта завела разговор при обсуждении итогов кампании на Западе еще 25 июня 1940 г., то есть уже на третий день после подписания перемирия в Компьене^[30].

В последующие дни проблема поворота внимания Германии с Запада на Восток обсуждалась представителями высшего немецко-фашистского командования в частном порядке. Официально вопрос о войне против СССР был обсужден 21 июля 1940 г. на совещании Гитлера с командующими видами вооруженных сил, где были определены основные цели и замысел похода на Восток^[31].

Исходя из полученных указаний, главнокомандующий сухопутными войсками Браухич 22 июля 1940 г. поручил начальнику Генерального штаба ОКХ Гальдеру начать предварительную разработку замысла похода на Восток, представить предложения о необходимых силах, сроках и районах стратегического развертывания, операционных направлениях и т. д. Аналогичные указания начальник штаба ОКВ фельдмаршал Кейтель дал начальнику штаба оперативного руководства генералу артиллерии А. Йодлю. По поручению главнокомандующего ВМС гросс-адмирала Э. Редера начальник оперативного управления Главного штаба ВМС контр-адмирал К. Фрикке к 28 июля подготовил «Соображения о России», в которых изложил позицию своего командования по поводу войны против СССР.

* * *

Проще говоря, доложенная Сталину, Молотову и Тимошенко информация разведки свидетельствовала о том, что Гитлер всерьез настроен развязать очередную войну. Да, конечно, нельзя отрицать, что тут была неточность, касавшаяся временных рамок агрессии. Хотя, если честно, как сказать. Дело в том, что такая мысль действительно посещала тайные закоулки коричневых мозгов фюрера, но он вынужден был быстро отбросить ее, так как за столь короткий период времени невозможно было ни подготовиться к нападению на СССР, ни тем более перебросить необходимые для этого войска к границам Советского Союза. Особенно если учесть, что на военные действия того времени сильнейшее воздействие оказывал сезонный фактор. А ведь с момента окончания западного похода вермахта на горизонте замаячила ежегодная перспектива осени, когда нападение, тем более в режиме блицкрига, становилось трудно осуществимым.

Далее. Благодаря ГРУ Москва уже 26 июня 1940 г. знала, что министерство путей сообщения Германии еще 19 июня получило указание подготовить к концу 1940 г. план перевозки войск с Запада на Восток^[32]. И когда этот график был утвержден Гитлером в качестве неотъемлемой части системы мероприятий (план «Отто») по подготовке агрессии в соответствии с директивой № 21 от 18.XII.1940 г. (план «Барбаросса»), то благодаря усилиям уже берлинской резидентуры НКВД СССР тот график попал в Москву.

* * *

Речь идет о заслугах до сих пор, увы, официально не рассекреченного ценного источника берлинской резидентуры НКВД – НКГБ СССР, крупного железнодорожного чиновника Третьего рейха. Его имя пришлось устанавливать окольными путями, хотя, если честно, его имя никто специально и не скрывал, но, увы, и не упоминал. Этого неизвестного героя германского движения Сопротивления, видного функционера КПГ звали ЙОН ЗИГ – один из руководителей берлинского железнодорожного узла.

Должность ого-го! Практически во всех государствах мира столичный железнодорожный (и вообще транспортный) узел является самым главным. Там сходятся все данные о железнодорожных (и не только) перевозках. О том, что советская внешняя разведка располагала таким источником, стало понятно лишь в конце 90-х гг. прошлого века, когда были опубликованы мемуары выдающейся советской разведчицы (ныне, к сожалению, покойной) Зои Ивановны Воскресенской/Рыбкиной, в которых она вскользь упомянула о нем на одной из страниц своих воспоминаний, правда, не назвав его имени, но четко указав его должностной статус и статус в разведке – агент^[33]. Перед войной ЙОН ЗИГ находился на связи у берлинской резидентуры НКГБ СССР. Агентура из числа ж.-д. чиновников, тем более крупных, для того и приобретается разведкой, чтобы заранее быть в курсе того, что, как и особенно когда и куда перевозится. Тем более это актуально в угрожаемый период, так как по интенсивности и направлениям военных перевозок можно делать практически однозначные выводы о времени начала тех или иных военных операций, не говоря уж о силах, которые будут задействованы в них. К тому же данные о конечных пунктах этих перевозок позволяют более или менее точно выявить основные направления грядущего (грядущих) удара (ударов) противника^[34]. В этом, собственно говоря, и есть основное предназначение такой агентуры. Именно от этого агента в том числе и стало известно о разработке графика воинских перевозок на Восток, так как в мае 1941 г. он сообщил данные о переводе этого графика в режим отсчета времени «X» или, если на немецком штабном языке, в «режим максимально уплотненного графика движения эшелонов». Этот график был переведен в такой режим в 00 ч. 00 мин. 23 мая, а уже 24 мая Сталин провел расширенное заседание с участием высшего военного командования, в том числе и приграничных округов, где прямо заявил о том, что в самое ближайшее время СССР подвергнется внезапному нападению.

Йон Зиг

ЙОН ЗИГ также передал своему куратору из резидентуры полученное им письменное предписание верховного командования вермахта на пятые сутки с начала военных действий Германии против СССР возглавить Минский железнодорожный узел. Увы, этой части его документальной информации в Москве не поверили и Сталину не докладывали. По крайней мере, нет таких данных ни по линии НКГБ СССР, ни по линии ГРУ, ни по линии Генштаба. Доложили только информацию о переводе графика воинских перевозок вермахта на Восток в «режим максимально уплотненного графика движения эшелонов».

* * *

Но как бы там ни было, любые басни и россказни маршалов и генералов, что-де они не предполагали такого сосредоточения войск вермахта, не предвидели-де направление главного удара и т. п., не стоят даже и раздавленной скорлупы от выеденного яйца. Потому как уже только само содержание этого плана-графика позволяло получить едва ли не исчерпывающие ответы на все интересовавшие наше военное командование вопросы. Подчеркиваю, что на все вопросы или как минимум едва ли не на абсолютное их большинство. Ибо в таком плане указывают, куда, когда, сколько и каких войск надо перебросить, и соответственно явно не представляло труда определить и масштабы концентрации сил вермахта, а соответственно – их ударную мощь, и направления главных ударов, в том числе, что особенно было важно, – направление центрального из них.

Но разве признают маршалы и генералы такое?! Это же будет похлеще самоубийства. Куда проще все валить на «лицо кавказской национальности», или, как тогда говорили, на «усатого» – Иосифа Виссарионовича Сталина. Однако, как видите, знаменитая пословица о том, что «сколько веревочке не виться, конец-то все равно найдется», вновь нашла свое подтверждение в реальных фактах Подлинной Истории. А то ведь маршальскими и генеральскими баснями сыт не будешь. Кстати, советский план-график воинских перевозок вступил в действие только в феврале 1941 г^[35].

Более того, 4 июля 1940 г. аналогичная сообщению Дергачева информация прошла и по каналам внешней разведки НКВД СССР. 9 июля 1940 г. из внешней разведки ГУГБ НКВД СССР за № 5/8175 в ГРУ поступила одна из первых информаций, которая так и называлась – «О подготовке Германии к войне против СССР»^[36]. Одно название более чем красноречиво…

А 26 сентября 1940 г. из берлинской резидентуры внешней разведки НКВД СССР в Москву поступило сообщение, основанное на данных источника «Албанец» (он же Хайнц Тициенс, промышленник, эмигрант, бывший царский офицер, обладавший обширными связями в ОКВ), в котором говорилось: «…Офицер из Верховного командования вермахта (ОКВ) рассказал Тициенсу, что в начале следующего года Германия начнет войну против Советского Союза. Предварительным шагом станет военная оккупация Румынии, намеченная на ближайшее время. Целью войны является отторжение от Советского Союза его западноевропейской территории по линии Ленинград – Черное море и создание на этой территории государства, целиком и полностью зависящего от Германии. Что касается остальной части Советского Союза, то там должно быть создано дружественное Германии правительство. На заседании “Комитета экономической войны” возглавляющий этот комитет контр-адмирал Гросс сделал намеки, что генеральные операции против Англии откладываются»^[37].

Несмотря на некоторые неточности, которые стали понятны несколько позже, это по всем признакам стратегическая по своему характеру информация. Точно указано уже оформившееся твердое намерение Гитлера напасть на СССР ради отторжения колоссальной по площади суверенной территории СССР.

* * *

Правда, невозможно не заметить, что еще не совсем точно, но вполне ясно показан уже в то время вынашивавшийся стратегический замысел командования вермахта – захватить советские территории до линии Ленинград – Черное море (впоследствии он будет уточняться германским командованием в сторону расширения). Точно показана очередность действий – сначала военная оккупация Румынии (как главного в то время источника нефти для Германии), потом нападение на СССР. Перефразируя слова знаменитой песни из легендарного советского фильма 30-х гг. прошлого века «Волга-Волга» – и в те времена без нефти было «и не туды, и не сюды».

Забегая слегка вперед, следует особо подчеркнуть еще и то, что на тот момент это, пожалуй, одно из первых сообщений разведывательных служб СССР о том, что германское вторжение на Британские острова откладывается.

Кстати говоря, в перехваченной советской контрразведкой телеграмме госсекретарю США от 28 сентября 1940 г. посол США в Москве Л. Штейнгардт со ссылкой на высказывания сотрудников германского посольства в Москве (между прочим, американцы имели среди них прекрасно осведомленную агентуру, а советская контрразведка обладала не менее информированной агентурой в этой же среде, да к тому же прекрасно знала, кто является информатором американцев) отмечал, что «…они подтверждают, что германского вторжения в Англию осенью 1940 г. не будет»^[38]. Естественно, что ставшие известными эти данные американской дипломатической разведки были доложены и Сталину, и Молотову.

* * *

Наконец, в той информации были показаны и политические планы высшего руководства Третьего рейха – на отторгнутой от СССР территории создать вассальное государство, а на оставшейся части – посадить вассальное правительство, что автоматически подразумевало государственный переворот при помощи немцев в целях свержения советской власти на оставшейся территории и формирование нового правительства из числа представителей «пятой колонны» в СССР, которой, к глубокому сожалению, Германия располагала. Немногочисленной, правда, но она, увы, имелась. По крайней мере, кандидат на пост главы якобы нового Советского правительства у абвера имелся, в связи с чем небезынтересно отметить, что в программе «Военная тайна с Игорем Прокопенко» от 28 мая 2012 года был показан фрагмент интервью с известным германским историком Матиасом Уль, который без обиняков на чистом русском языке (правда, с небольшим акцентом) заявил, что, по данным немецких архивов, у германского абвера был агент в советском Генеральном штабе – высокопоставленный генерал, в отношении которого на совещании у Гитлера перед решающим наступлением вермахта на Москву глава абвера адмирал Канарис заявил, что, во-первых, у него действительно имеется такой агент, а, во-вторых, и это еще более важно, что этот агент может возглавить временное правительство после захвата Москвы. Правда, Матиас Уль с сожалением признал, что ввиду недоступности ряда материалов (надо же, и в демократической Германии такие же проблемы с архивами, как и в России!) пока не удается установить имя этого агента-генерала.

Уважаемые читатели, наверное, обратили внимание на несколько необычное начало этого пункта – «фиксирование разведкой фактапереориентации агрессивных устремлений Гитлера на Восток, против СССР». Дело в том, что в принципе об агрессивных планах Гитлера против СССР было известно давно. Несмотря на то, что сценарий войны Германии против СССР в Берлине разрабатывался медленно, скрупулезно и в строжайшей тайне, тем не менее советские разведывательные службы уже в конце 1936 г. – начале 1937 г. знали, что ориентировочный срок потенциально возможного начала войны приходится на 1941 г.^[39], а также то, что в недрах германского Генерального штаба разработан и апробирован на стратегических командно-штабных учениях на картах первый вариант плана нападения на СССР, имевший тогда непритязательное название «восточная кампания». Об этом внешняя разведка НКВД СССР доложила Сталину еще 10 февраля 1937 г.^[40]

Если не сильно углубляться в историю, а ограничиться только постмюнхенским периодом, то уже в январе 1939 г. Сталин был проинформирован о добытых агентурным путем данных об итогах августовского 1938 г. совещания высших чинов вермахта и МИД Третьего рейха в Ютеборге. В представленной ему разведывательной сводке говорилось, что наиболее характерными чертами прозвучавших на этом совещании выступлений являлись:

– откровенное признание общеизвестного стремления германского фашизма на Восток, прежде всего, против СССР;

– стремление использовать малейшее затруднение и осложнение во внешнеполитическом положении Советского Союза для организации военного нападения^[41].

В самом начале 1939 г. в конфиденциальный контакт с советской внешней разведкой вступил в прошлом ближайший соратник Гитлера, но впоследствии не только отошедший от него и нацизма, но и ставший их яро фанатичным противником Вальтер Стеннес, возглавлявший тогда разведку и службу безопасности китайского лидера Чан Кайши. На встрече 14 марта 1939 г. В. Стеннес (псевдоним «Друг») прямо заявил резиденту советской разведки, что он, В. Стеннес, «считает своим долгом предупредить, что Германия усиленно готовится к войне против СССР»^[42].

А к концу второй декады марта 1939 г. по каналам ГРУ стало известно о том, что высшее руководство Германии отказалось от планов использования Польши как плацдарма для совместного нападения на СССР и заняло жесткую позицию о необходимости физической ликвидации польского государства как особо необходимого пролога для нападения на СССР, прежде всего в плане создания там подконтрольного только Германии плацдарма для нападения на Советский Союз^[43]. Информация поступила от агентурной группы ГРУ в германском посольстве в Варшаве, которой руководил ценный агент ГРУ «Арбин» (псевдоним того времени; он же Герхард Кегель). Чуть позже, в середине второй декады апреля 1939 г., разведка НКВД сообщила руководству СССР, что 11 апреля 1939 г. Гитлер подписал план нападения на Польшу под названием «Вайс»^[44], а также основные положения этого плана.

Начиная уже с мая 1939 г., военная разведка стала получать сведения о замыслах Гитлера, который начал подготовку к походу на Восток^[45]. В начале мая 1939 г. Сталину была доложена информация от ценного агента ГРУ «Ариец»(он же Рудольф фон Шелия), которая подтверждала данные о готовящемся нападении Германии на Польшу. Более того, в этой же информации раскрывались и дальнейшие планы Гитлера: «Покончив с Польшей, Германия со всей яростью обрушится на западные демократии, сломит их гегемонию, указав одновременно и Италии более скромную роль. После того, как будет сломлено сопротивление западных демократий, последует крупная схватка Германии с Россией, которая окончательно разрешит германские потребности в жизненном пространстве и сырье»^[46].

Ценный агент ГРУ «ABC» – немецкий дипломат Курт Велкиш

С 17 по 19 июня 1939 г. по каналам внешней разведки НКВД СССР стало известно, что Гитлер и Риббентроп нацелены всего лишь на временное урегулирование германо-советских отношений, причем в расчете примерно на два года, в течение которых фюрер намерен решить проблемы с Западной Европой^[47]. Информация также была доложена Сталину. 9 июля 1939 г. аналогичные сведения поступили также и по каналам ГРУ – от агента «АБЦ» (он же Курт Велкиш)^[48]. Информация была доложена Сталину, Молотову, Ворошилову, Берии, Шапошникову.

19–20 июня 1939 г. по каналам внешней разведки НКВД СССР руководству Советского Союза стало известно, что Гитлер и Риббентроп нацелены всего лишь на временное урегулирование германо-советских отношений, причем примерно на два года, в течение которых фюрер намерен решить проблемы с Западной Европой^[49]. Кстати говоря, если отсчитывать от времени получения этой информации, то как раз и упремся в двадцатые числа июня 1941 г. Правда, это было бы слишком просто даже в ретроспективе.

Проще говоря, вот когда уже фиксировались и тайные помыслы нацистского руководства, и их первые практические потуги в реализации агрессивных устремлений на Восточном направлении. Так что об агрессивных замыслах и устремлениях Гитлера, этапах их претворения в кровавую практику высшее руководство СССР, включая и высшее военное командование, было информировано более чем полно.

Во-вторых,разведка своевременно установила основные цели грядущей агрессии Германии против СССР. Прямое упоминание об этих целях фигурировало даже в аналитическом документе разведки – ныне ставшим широко известным докладе ГРУ от 20 марта 1941 года, в котором говорится: «Вместе с тем, исходя из природы возникновения и развития фашизма, а также его задач – осуществление заветных планов Гитлера, так полно и “красочно” изложенных в его книге “Моя борьба”…»^[50] А содержание этой «библии нацизма» хорошо было известно высшему советскому руководству со второй половины 20-х гг. Так что для установления самого факта наличия подобных целей в плане нападения на СССР разведывательная информация в принципе не требовалась. Но она была очень нужна именно для конкретизации этих целей, так как от этого напрямую зависит методика эффективного противодействия их реализации. А вот тут-то разведка сработала великолепно. И уж где-где, но в ГШ-то это прекрасно знали, по крайней мере, обязаны были знать. И если внимательно проанализировать все, что сообщали разведывательные службы СССР, то картина по этому вопросу вырисовывается следующая. Разведывательные службы Советского Союза достаточно глубоко конкретизировали цели грядущей агрессии (перечисление по значимости):

1. Полномасштабное уничтожение СССР как государства, его государственного, общественно-политического и экономического строя. В упреждающем режиме должна была быть уничтожена Красная Армия как основной силовой компонент военной безопасности СССР.

Как заявил на собрании хозяйственников, назначенных для организации экономического грабежа определенных для оккупации советских территорий ближайший подручный фюрера, Альфред Розенберг, «понятие Советский Союз должно быть стерто с географической карты»^[51]. До сих пор неизвестно, в полном ли объеме по каналам разведки в Москву было передано содержание выступления одного из видных нацистских главарей Альфреда Розенберга 20 июня 1941 г. Ныне текст этой речи (как трофей) и ее перевод с немецкого языка на русский язык хранятся в российском архиве. Так вот Розенберг открыто говорил тогда о том, что намеченная ими, главарями преступного Третьего рейха, преступная война против Советского Союза есть война за продвижение далеко на Восток сущности Европы! Вот его подлинные слова: «…Сегодня же мы ищем не “крестового похода” против большевизма только для того, чтобы освободить “бедных русских” на все времена от этого большевизма, а для того, чтобы проводить германскую мировую политику и обезопасить Германскую империю. Мы хотим решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого явления, как первоначальная сущность европейских исторических сил… Мы должны продвинуть далеко на Восток сущность Европы…»^[52]

2. Отторжение от СССР территории западнее линии Ленинград – Черное море и далее продвижение вплоть до Кавказа и Урала с одновременным лишением Советского Союза выхода в моря с его европейской территории^[53]. Аналогичные данные были получены и военной разведкой – там указывалось, что гитлеровское командование планирует отторжение по линии Ленинград – Одесса.

Впервые данные на этот счет по каналам внешней разведки НКВД СССР поступили еще 26 сентября 1940 г., то есть еще задолго до установления самого факта принятия Гитлером конкретного плана агрессии против СССР. Впоследствии все это подтвердилось. Источником этих сведений был один из ключевых агентов «Красной капеллы» – «Корсиканец», ссылавшийся в свою очередь на «Албанца».

3. Быстрый захват Москвы^[54].

4. Формирование в Москве нового правительства^[55].

5. Организация новым, вассально зависимым от Третьего рейха правительством гражданской войны против большевиков при материальной поддержке немцев^[56]. Одновременно были получены данные о надеждах высшего руководства Третьего рейха на переворот в СССР в общегосударственном масштабе.

6. Создание вассально зависимых от Третьего рейха «национальных правительств» на Украине, в Белоруссии и в Прибалтийских республиках для политического и экономического сотрудничества с Германией^[57].

7. Захват и эксплуатация в своих интересах источников сырья и продовольствия, главных промышленных центров СССР в его европейской части,превращение населения оккупированных территорий в дармовую рабочую силу для экономики Третьего рейха, проще говоря, полное его порабощение^[58].

8. Привлечение Финляндии к участию в нападении на СССР в порядке войны «мщения»^[59].

Подобные сведения поступали по каналам как военной разведки (ГРУ), так и внешней разведки (НКВД/НКГБ). Например, один из источников военной разведки в Германии еще 8 апреля 1940 г. сообщил о том, что Гитлер «…намерен осуществить разрешение восточного вопроса путем расчленения Советского Союза на несколько отдельных национальных государств»^[60]. А военный атташе СССР и резидент военной разведки в Берлине генерал-майор В.И. Тупиков и вовсе открыто указал в одном из своих докладов, что главная цель нацистов – захват Москвы в кратчайшие сроки. Да еще и схему направлений главных ударов вермахта прислал в Москву, на которой четко обозначена главная цель – Москва, о чем будет сказано ниже.

В-третьих,разведка своевременно – уже к концу декабря 1940 г. – установила факт принятия Гитлером плана агрессии против СССР, а в самом начале февраля 1941 г. подтвердила эти сведения после соответствующей проверки.

В этом заслуга прежде всего двух ценнейших агентов ГРУ – «Альты» (Ильзе Штёбе) и «Арийца» (Рудольф фон Шелия)^[61].

Аналогичными данными по линии внешней разведки НКВД/НКГБ СССР, относящимися именно к этому периоду, в настоящее время нет возможности располагать – очевидно, еще не все рассекречено. Однако нельзя не отметить, что, например, то же сообщение «Албанца», направленное в Москву, свидетельствовало о том, что в Германии активно ведется разработка плана агрессии и подготовка к нападению.

С другой стороны, нельзя не отметить также и того, что берлинской резидентурой внешней разведки НКВД СССР в декабре 1940 г. был зафиксирован чрезвычайно тревожный факт, о котором она немедленно сообщила в Москву. 18 декабря 1940 г. (как впоследствии выяснилось, именно в тот самый день, когда фюрер подписал пресловутую директиву № 21 – «Вариант Барбаросса») Гитлер выступил перед пятью тысячами выпускников военных училищ рейха с пространной, но крайне резкой антисоветской речью, в которой, в частности, высказался против «несправедливости, существующей на земле, когда 60 млн великороссов владеют ¹/₆ частью земного шара, а около 90 млн немцев ютятся на клочке земли» и призвал молодых офицеров к устранению этой несправедливости»^[62]. И хотя в Германии эта речь Гитлера не была напечатана (правда, каким-то образом текст этой речи оказался за океаном и был опубликован в «Нью-Йорк таймс» 19 декабря 1940 г.), резидентура, тем не менее, сразу зафиксировала и сам факт, и суть речи фюрера, о чем и сообщила в Москву. Публично высказанные Гитлером крайне резкие пассажи в адрес СССР в переводе на нормальный язык – без разницы, хоть немецкий, хоть русский – означали, что фюрер призвал молодых офицеров к войне против Советского Союза. Главы государств, а Гитлер в тот период был не просто глава государства, а некое подобие рекламного слогана «пять в одном флаконе» – фюрер партии, нации, рейхсканцлер и президент, да еще и верховный главнокомандующий – просто так подобные заявления не делают, тем более перед такой аудиторией.

Вывод Кремля мог быть и на самом деле был однозначен – началась реальная военно-политическая подготовка к нападению.

Тогда же, 18 декабря1940 г., в Москву поступила телеграмма-молния полномочного представителя СССР в Великобритании И.М. Майского в НКИД СССР следующего содержания: «18 декабря 1940 г. Немедленно. Строго секретно.

1. Из чешских источников сообщают как вполне достоверную информацию следующее: 29 ноября Кейтель выступал в Берлине на собрании высшего командного состава германской армии (начальники корпусов и дивизий, Генштаба и прочие) и сделал ряд важных сообщений и разъяснений. Прежде всего, он коснулся визита т. Молотова в Берлин, с удовлетворением констатировав, что СССР продолжает сохранять нейтралитет и что таким образом Германии с Востока не угрожает опасность, но затем в чрезвычайно резких выражениях заявил, что по большим вопросам политики “с русскими очень трудно разговаривать”, что “русские слишком отсталые и некультурны” и что в силу этого они в таких вопросах “ничего не понимают”. Кейтель дал при этом явно понять, что фюрер очень недоволен нежеланием “русских” вести разговоры о “новом порядке в Европе и вообще о разделе мира на сферы влияния”»^[63].

Сочетание упомянутых выше трех информаций, не говоря уже об иных, в том числе упомянутых выше, а также пока еще не рассекреченных и потому не преданных гласности, могло привести действительно только к одному выводу – началась реальная военно-политическая подготовка к грядущему в скором времени нападению на СССР.

В-четвертых, разведка своевременно вскрыла основную суть стратегического замысла плана «Вариант Барбаросса», правда, без установления точного названия плана агрессии и соответствующего документального подтверждения.