Он говорил с теми обрывистыми, туповатыми интонациями, по которым сразу отличаешь человека недалекого и незамысловатого, и сразу понимаешь, что ничего выдающегося он не скажет – хотя бы потому, что в его словарном запасе просто нет слов для обозначения чего-нибудь нестандартного.