Исчезнувший

– О чем передумал? – недоуменно переспросил Стас.

– Просто передумал, и все, – разозлился Пряхин. – Что с тобой, парень? Неужели не понятно: не стану я тебе секреты Рубана сдавать. Пропуск и то только ради нашей с Ольшевским дружбы выделяю. Обеспокоил ты меня своими подозрениями, вот я и хочу совесть очистить, чтобы спать по ночам не мешала. Когда на волю выйдешь, не забудь ко мне заглянуть. Извинения принести и в моей правоте сознаться. А сейчас уходи, у меня режим.

Пряхин вдавил кнопку на пульте, кресло плавно покатилось к двери, расположенной на дальней стене. Минуту спустя дверь за ним закрылась, и Крячко остался в кухне один. Какое-то время он сидел в кресле, переваривая то, что посчитал нужным сказать Пряхин, затем поднялся и вышел из дома.

Глава 6

Полковник Гуров сидел в кабинете на Петровке, поминутно смотрел на часы и раз за разом набирал один и тот же номер телефона. Вот уже два часа кряду он пытался дозвониться до Стаса Крячко. Вчерашний утренний разговор принес успокоение только на время, но раз уж они с Крячко договорились, что тот перезвонит сам, Гурову оставалось только ждать. В конце концов, не мамка же он ему, чтобы действия его на контроле держать. Он и ждал. Терпеливо ждал. Примерно до одиннадцати. А потом терпение кончилось, его сменило раздражение, а затем и тревога.

Откуда она взялась, зараза такая? Ну что, скажите на милость, может случиться с взрослым мужчиной, полковником полиции в многомиллионном городе? По идее – ничего плохого произойти не может, и все же тревога лишь нарастала. Проходили минуты, Крячко не звонил, а Гуров места себе не находил от беспокойства. В одиннадцать не выдержал, набрал сам, и металлический голос ответил, что телефон вне зоны действия сети. Отлично, подумал Лев, можешь расслабиться, Крячко просто в полях где-то застрял, куда вышки сотовой связи еще не добрались, поэтому и не звонит.

Он и собирался расслабиться, дождаться вечера и только тогда повторить попытку, но пальцы сами потянулись к кнопке повторного набора. И снова с тем же результатом. Один звонок сменял другой, и каждый раз Лев получал один и тот же ответ, но перестать набирать номер друга не мог. К концу второго часа он уже так себя накрутил, что плюнул на текущие дела, убрал документы в сейф и отправился в кабинет генерала.

Генерал Орлов оказался на месте. Минут пять поболтали о том о сем, обсудили планы на следующую неделю, а затем плавно перешли к предстоящим выходным. Пятница выдалась на удивление легкая в плане работы, погода за окном стояла шикарная, прогноз на последующие субботу и воскресенье благоприятствовал отдыху на свежем воздухе, и Орлов, заядлый дачник, пустился в долгие рассуждения о пользе физического труда на свежем воздухе. В эти выходные он собирался вместе с семьей ехать на дачу, готовить теплолюбивые растения к долгой зиме, и эта перспектива его радовала.

Какое-то время Гуров слушал рассуждения генерала, пока тот не начал уговаривать его присоединиться к их компании и вместе с женой отдохнуть на лоне природы. Тут Лев вежливо отказался, откашлялся и выложил просьбу, с которой явился в кабинет Орлова.

– Мне бы отгул, Петр Николаевич, – попросил он. – А лучше три. С учетом выходных, это пять дней получается. У меня тут кое-какие планы наклюнулись.

– С Машей куда-то собрались? – спросил Орлов.

Гуров подумал, что будет совсем уж непорядочно, если он солжет насчет поездки в компании жены, которую генерал прекрасно знал, уважал и любил, и отрицательно покачал головой:

– Хочу к Крячко присоединиться. Отгулами у меня уже пара недель накопилась, пора бы и тратить начать.

– К Крячко? Это в Воронеж, что ли, собрался? Что ты там забыл, Лева? Рыбалка? Охота? Или снова криминал? – нахмурился Орлов, намекая на случай, когда Крячко и Гуров отправились к другу первого поохотиться на уток, а вместо этого охотились на маньяка-убийцу. – Тебе прошлого раза не хватило?

– Друга надо поддержать, – уклончиво ответил Лев.

– Ладно, надо, значит, надо. Препон строить не буду. Официально даю тебе три дня отгулов. И от себя лично – полдня пятницы. До двух в отделе побудь, а потом можешь проваливать. Хоть к Крячко, хоть к самому лешему, – заявил Орлов. – Только смотрите у меня, чтобы на этот раз без убийц и криминала.

– Слушаюсь, товарищ генерал! – Гуров козырнул и поспешно вышел из кабинета, желая избежать расспросов.

Вернувшись к себе, снова попытался дозвониться до Крячко, и вновь безрезультатно. Тогда он подошел к столу друга, открыл верхний ящик и достал оттуда блокнот. В этом блокноте Крячко собирал адреса и телефоны нужных людей, а также друзей, которые живут в разных городах необъятной Родины. Адрес Ольшевского нашелся быстро. Переписывать его Лев не стал, в таких вопросах память его никогда не подводила, ему хватало раз взглянуть на запись, чтобы запомнить на долгие годы. Он надеялся найти там же и телефон Ольшевского, вдруг тот все же объявился, и друзья просто-напросто отдыхают в каком-нибудь шумном баре, несмотря на ранний час, но номера в блокноте не оказалось.

Задвинув ящик, Лев сел за свой стол, включил компьютер и загрузил карту Воронежской области. Построил маршрут, отключил технику и, взглянув на часы, решил, что пора выдвигаться. На сборы много времени не понадобится, а вот разговор с женой предстоит не из приятных. Гуров предпочел бы отделаться телефонным звонком, но в этом случае по возвращении его ждал бы не теплый прием, а ледяное молчание не на один день. Жертвовать отношениями с женой он не собирался даже ради друга, поэтому решил переговорить с ней лицом к лицу.

Жена Гурова была актрисой ведущего московского театра, что служило поводом для гордости полковника, но приносило ему и немало хлопот. Красавица Мария Строева отлучки мужа не любила. И это еще мягко сказано. Если быть честным до конца, Мария их ненавидела. Всякий раз, когда муж заводил разговор о том, что ему предстоит уехать на несколько дней, на лице Марии появлялось такое выражение, от которого у Гурова все внутри сжималось.

Нет, она не ворчала, не ругалась и вообще никак не выражала своего недовольства. Напротив, сразу же переходила к техническим вопросам, типа: сложи в дорожную сумку теплую куртку, вдруг погода испортится, или, не забудь смену белья. Напоминала о зубной щетке, мочалке и носовых платках. Собирала контейнеры с едой, советовала, в какой магазин лучше заехать за выпечкой, так как выпечка в дороге – вещь незаменимая. И все бы было хорошо, если бы не это выражение тоски и подавленности.

Расставания Мария не любила еще и по той причине, что самой ей по роду деятельности довольно часто приходилось уезжать от мужа. Гастроли случались три-четыре раза за год, а летом, как правило, наступали времена многодневных туров, и длилось это не один год. Казалось бы, пора привыкнуть, а вот не привыкалось. Сам Гуров тоже не любил, когда уезжала жена, к своим же отлучкам относился философски. Работа обязывает. Но в данном случае его отъезд с работой связан не был, и ему предстояло сказать об этом жене. Он был уверен, как только Мария узнает о причине отъезда, она его поддержит, но выражение лица станет таким непередаваемо жгуче-беспомощным, что Гуров почувствует себя не просто виноватым. Он почувствует себя преступником. Взять и украсть радость у самого близкого человека. Каково это? Хреново.

Домой Лев не поехал, а отправился в театр. Сегодня у жены прогон, последняя репетиция перед премьерой. Это обстоятельство усугубляло проблему. Мало того, что он уезжает, так еще и накануне премьеры. Не попадет на спектакль, к которому Мария готовилась почти полгода. Не увидит ее блистательной игры, не услышит, как зал обрушит на актеров море оваций. Не принесет букет, который жена выделит из множества букетов и поставит на гримировочный столик. Но ситуация сложилась так, что он не может отложить поездку даже на день. И это тоже предстояло объяснить жене.

К театру Гуров подъехал около трех часов. В это время труппа, как правило, устраивалась в театральном буфете на перекус. Лев прошел с черного хода, где женщина-вахтерша следила зорким взглядом за тем, чтобы в театр не лезли посторонние. Гуров посторонним не был, в театре его знали все и относились весьма благосклонно. Еще бы! Браки людей, связанных с театром, распадаются чаще, чем деревья листву сбрасывают, а вот Марии повезло. У них с мужем полное доверие и взаимопонимание на протяжении стольких лет. Это заслуживает уважения.

Коротко кивнув вахтерше, Лев выяснил, где искать жену, и прошел в буфет. Мария сидела за угловым столом перед тарелкой с неаппетитным салатом, потягивала сок через трубочку и мило улыбалась смазливому парнишке, сидящему напротив. Тот разливался соловьем перед известной актрисой, выворачиваясь наизнанку, чтобы ей понравиться. Мария сценой явно наслаждалась. Ее всегда смешили молодые актеры, которые, начитавшись журналистских статей, надеялись пробиться в выдающиеся актеры с помощью актрис, уже имеющих в театре вес. Против невинного флирта Мария никогда не возражала, но что касалось остального, тут она держала дистанцию. Те, кто проработал в театре достаточно долго, об этом знали, но вот новоиспеченные актеры находились в неведении. До тех пор пока Мария не ставила их на место. Иногда мягко, а иногда и жестко, даже безжалостно. Все это Гурову было известно, и он относился к ситуации с достаточной долей иронии.

Сейчас же присутствие молодого человека его раздосадовало. Он знал, что Мария, ведя свою игру, может заставить молодого человека присутствовать при разговоре. До определенного момента, разумеется, но все же… Гурову же совсем не хотелось заводить неприятный разговор в присутствии туповатого денди.

Мария увидела мужа сразу, как только тот переступил порог буфета. Как-то так всегда получалось, что она безошибочно угадывала его появление и даже в шумной толпе сразу находила его глазами. Чувствовала, что ли? Гуров не знал, но его это всегда радовало. Вот и сейчас Мария призывно помахала рукой, показывая, что заметила его появление. Лев подошел к столику, наклонился и поцеловал жену в щеку. Денди сразу сник, подхватил тарелку и, бормоча что-то вроде: о, простите, меня, кажется, зовут, исчез из поля зрения. К вящей радости Гурова, Мария останавливать его не стала.

Правда, радость длилась недолго. Лев еще сказать ничего не успел, а на лице жены уже появилось то самое ненавистное выражение – жена сразу догадалась, зачем он здесь. «Тем лучше, – подумал он. – Значит, все пройдет быстрее, чем я рассчитывал».

– Когда?

Как ни готовился Гуров к этому вопросу, он все равно прозвучал неожиданно. Торопиться с ответом Лев не стал. Придвинул освободившийся стул вплотную к стулу жены, присел рядом, взял ее руку в свою и нежно поцеловал.

– Избавь меня от этих театральных жестов, – поджав губы, произнесла Мария и легким движением освободила руку из ладони мужа.

– Маш, ну, прости, – виновато потупился он. – Обстоятельства требуют.

– Твоего Орлова нужно к пожизненному заключению в одиночной камере приговорить, – выдала Мария. – Какой раз он срывает мою премьеру? Восьмой? Десятый? Он что, анонсы не читает?

– Орлов здесь ни при чем, – заступился за генерала Гуров.

– Значит, Крячко, – сделала вывод Мария. Гуров промолчал, а она продолжила: – Ну, конечно! Если не Орлов, так Крячко.

– Маш, думаю, он в беду попал, – начал Лев.

– Меня это не интересует, – отмахнулась Мария. – Когда и насколько? Вот что мне интересно.

– Сегодня. Насколько, не знаю. Орлов отпустил до четверга, – выпалил Гуров, чтобы поскорее проскочить самый неприятный момент разговора.

– Ясно.

Слово упало, как булыжник на мостовую. Больше Мария ничего не добавила, а Гуров не знал, чем ее утешить. Так и сидели, глядя в пол. Как всегда, тягостное молчание прервала Мария:

– Дорожная сумка в кладовой на третьей полке. Бери ту, что поменьше. Теплый свитер в сушилке, я его только вчера постирала. Смену белья не забудь, а то снова придется в супермаркете что попало покупать.

– Машуль, я постараюсь как можно быстрее, – заговорил и Гуров. – До Воронежа недалеко. К ночи доберусь, утром выясню обстановку, найду Крячко, навтыкаю ему по первое число и обратно.

– В холодильнике копченые куры в вакуумке. Забери всю. Срок годности там приличный, не протухнут. Консервы не бери, все равно есть не станешь, – продолжала Мария, будто не слыша оправданий мужа. – Овощи в нижнем контейнере, сложи в пакет, а то помидоры раздавишь. Возьми обязательно, мне все равно все не съесть, жалко, если пропадут.

– У него друг пропал. Снял крупную сумму в банке, хотел машину купить, и пропал. Пятый день на связь не выходит. Крячко полагает, что дело в деньгах. Может, и так. Сумма немалая, а отморозков в России еще никто не отменял.

– На углу открыли новый магазинчик, он очень чистый, товары там все свежие и цены демократичные. Выпечка вкуснющая. С начинкой не бери, сейчас не лето, но в машине может и закиснуть. Пончики там, пальчики оближешь, с целой горой сахарной пудры, – невозмутимо продолжала Мария.

– Да плевать мне на пудру! – не выдержал Лев. – Маша, я ведь не нарочно! Не могу я его бросить. И отложить поездку не могу. Не могу тебе объяснить, просто чувствую: Стас попал в беду, и его нужно выручать. А кто это сделает, если не я?

– Я и не пытаюсь тебя отговаривать, – смягчилась Мария. – Делай то, что должен, я справлюсь. Будут и другие спектакли. А хочешь, я попрошу Стаса из рекламного, он весь спектакль целиком запишет и копию тебе перешлет? Не будешь же ты двадцать четыре часа в сутки Крячко выручать? Выпадет свободная минутка – посмотришь.

– Нет, не нужно. Вернусь, посмотрю спектакль вживую, – отказался Гуров.

– Тебе пора? – догадалась Мария.

– Надо бы ехать, – кивнул Лев. – До Воронежа пятьсот верст.

– Тогда езжай. Нас уже на репетицию зовут. Вон Лиана как руками машет, – произнесла Мария. – Иди, дорогой, как приедешь, позвони.

– Я сообщение отправлю, ты в это время уже спать будешь.

– Ну, отправь, – согласилась она, чмокнула мужа в щеку, на секунду прижалась к нему всем телом и выпорхнула из буфета.

Гуров с минуту посидел за опустевшим столом, затем поднялся и тоже вышел.

Домой он попал без четверти четыре. Покидал в сумку вещи, опустошил холодильник, из шкатулки взял наличные и вернулся в машину. Прежде чем запустить двигатель, снова набрал номер друга. Ответа не получил, что только усилило уверенность в том, что решение отправиться вслед за Крячко является верным. Лев вывел машину со двора и поехал по направлению к Воронежу. Путь предстоял неблизкий. Чтобы не было так тоскливо, он включил радио, нашел волну, передающую сводку спортивных новостей, и, под воодушевленные звуки голоса спортивного комментатора, полностью ушел в свои мысли.

Он представления не имел, с чего начнет поиски, добравшись до Воронежа. В доме Ольшевского ему делать нечего. У Крячко глаз наметанный, если он ничего стоящего не обнаружил, значит, и Гурову там ловить нечего. А вот капитан Звонников в этом плане был куда перспективнее. Сведения, которыми тот владеет, принесут пользы намного больше, чем содержимое шкафов Ольшевского. Впрочем, капитан Звонников может и не пожелать откровенничать с полковником Гуровым, но это не проблема. Уж он найдет способ разговорить парня.

Дальше Гуров будет действовать по обстоятельствам. Исчезновение Ольшевского напрямую связано с исчезновением Крячко. Лев не был до конца уверен, что Стас действительно пропал. Скорее всего, он находится в таком месте и в таких условиях, что просто не может названивать по телефону. Но если нет, можно попытаться отследить его местонахождение через оператора сотовой связи. Подумав об этом, Гуров чертыхнулся, съехал на обочину и набрал номер капитана Жаворонкова. Жаворонков работал в Управлении много лет и в таких ситуациях был незаменим. К тому же он всегда был на связи, когда бы ни понадобился Гурову. Вот и сейчас он снял трубку после второго гудка и, похоже, вовсе не удивился звонку.

– Добрый вечер, товарищ полковник. Что-то срочное?

– Привет, Валера, – поздоровался Гуров. – Ты, как всегда, угадал. Дело срочное и, как бы это помягче сказать, сугубо конфиденциальное. Личное дело, понимаешь, Валера?

– Я понял, Лев Иванович. В чем суть проблемы? – деловито осведомился Жаворонков.

– Нужно, чтобы ты отследил аппарат Крячко. Тихо, быстро и без лишней огласки. Справишься?

– Официальный запрос отпадает, как я понимаю? – уточнил Жаворонков. – Просто это самый быстрый способ.

– Отпадает, Валера. Никаких официальных запросов. У тебя ведь есть выходы на сотовых операторов?

– Так точно, товарищ полковник. Срок часа в три-четыре вас устроит? – В трубке Гурова защелкало. Это означало, что Жаворонков приступил к выполнению задания.

– Устроит, Валера. Выбора-то все равно нет, – ответил Лев.

– Сами перезвоните, или результат сообщением прислать?

– Лучше перешли, – сказал Гуров и отключился.

Машина снова взяла направление на Воронеж, и мысли его заработали активнее. Теперь появилась надежда и без помощи Звонникова выяснить местоположение Крячко. Хотя надеяться на этот способ поиска Гуров не любил. Трубка может оказаться в любом месте, настолько далеко от ее владельца, что только время на дорогу потратишь. И все же – это зацепка. Лев пытался восстановить все, что успел рассказать ему Крячко. Он злился на себя, что не выспросил у друга о новых обстоятельствах, о которых тот упоминал прошлым утром. Все, что удалось вспомнить, – это фамилию капитана, с которым Крячко выпивал накануне в баре, да планируемую поездку на автомобильный рынок.

Отступать Гуров не привык, поэтому скудость информации его не остановила. Добравшись до Воронежа, он остановился в первой попавшейся гостинице, все равно ночь шла на убыль, а браться за поиски капитана Звонникова Лев собирался не позднее восьми утра. К тому моменту, когда он зарегистрировался у дежурного администратора, от Жаворонкова пришло письмо. Все, что он смог нарыть без официального разрешения на сбор информации по номеру телефона, это то, что аппарат все еще находится на территории Воронежской области, а точнее, в его пригороде. Местоположение удалось отследить с погрешностью, равной трем-пяти километрам. Не так плохо, но недостаточно хорошо, как хотелось бы.

Гуров спустился в холл и попросил дежурного распечатать карту области. Тот в недоумении воззрился на нового постояльца, не понимая, чего он от него хочет. В итоге пришлось купить проспект с пресловутой картой на оборотной стороне и вернуться в номер. Карта оказалась весьма точной. Лев определил интересующий квадрат и обвел его шариковой ручкой. Кусок получился внушительный. Он захватил часть территории города, остальные две трети пришлись на частные владения и сельскохозяйственные угодья.

Данные с карты Гурову пока ни о чем не говорили, но он полагал, что капитан Звонников сумеет пролить свет на то, кто владеет обозначенной территорией, и, возможно, это поможет сделать нужные выводы. Проворочавшись с боку на бок добрый час, Лев задремал чутким, беспокойным сном. Даже во сне он пытался найти выход из создавшейся ситуации, несмотря на то, что исходные данные этому не способствовали.

Поднялся Гуров ровно в семь. Принял душ, пожевал немного из того, что прихватил из дома, оделся и вышел на улицу. Еще вчера он навел справки в интернете и теперь был вооружен. Пятница для воронежских правоохранителей, несущих службу в областных центрах, районных поселках и деревеньках, являлась днем отчетности. От каждого районного отдела в Главное управление по Воронежской области приезжал один представитель. Гуров надеялся, что от Панинского района приедет Звонников. Помнится, Крячко упоминал, что этот парень работает за пятерых. Почему бы ему не приехать на совещание?

Главное управление по Воронежской области располагалось на улице Володарского. Гуров уточнил дорогу у дежурного и понял, что встал поздновато. До нужной улицы предстояло ехать через весь город, и на пути следования его подстерегали три пробки последовательно. Портье предложил вызвать такси. Таксисты, мол, домчат быстро, но Лев отказался. Судя по карте, не так страшна дорога до управления. На самом деле она и оказалась не настолько устрашающей. Отчасти потому, что был будний день, отчасти оттого, что беспрекословно Гуров выстроенным маршрутом не воспользовался. Из всех советов, подсказанных портье, он увидел наиболее перспективный путь и поехал по нему. Дорога шла гладкая, только-только из-под катка, ехать по ней было приятно. В какой-то момент Лев поймал себя на мысли, что насвистывает веселую мелодию и улыбается. Тревога несколько поутихла, а может, просто на время отпустила, и ему это чувство нравилось.

И все же в управление он попал только к закрытию совещания. Вереница сотрудников полиции текла через проходную, возле которой припарковался Гуров. Так как с документами у него был полный порядок, он поспешил к вертушке, отделяющий здание МВД от остального мира, и вежливо спросил, где может найти капитана Звонникова из Панино.

Недовольный дежурный потребовал документы, тщательно изучил фотографию и вернул владельцу. По его лицу невозможно было определить, остался ли он доволен результатом осмотра, но все же Гурову удалось кое-что прочесть в этих плутоватых глазах. Звонников ему был знаком, этого дежурный не отрицал и сейчас попросту тянул время, ожидая, когда капитан появится в дверях, чтобы не пришлось бегать по этажам в поисках Звонникова.

Лев прекрасно знал все эти уловки по собственному месту работы. Сколько раз ребята из его отдела поступали так же. Листали журнал регистрации, стучали одним пальцем по клавиатуре, активно изображая работу, полагая, что дежурному бегать из кабинета в кабинет несолидно.

Расчет дежурного оказался верным. Как только на лестнице послышался голос Звонникова, он указал на него Гурову, напомнил имя-отчество и поспешил заняться своими делами. Лев дождался, пока капитан Звонников поравняется с ним, придержал того за рукав и поздоровался:

– Доброе утро, Андрей Васильевич. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

– Утро доброе, чем могу помочь, товарищ… – Звонников ждал, когда незнакомец представится.

– Полковник Гуров, Лев Иванович, Московский уголовный розыск.

– И вы из Москвы? – искренне удивился Звонников. – Что-то зачастили к нам столичные полковники.

– Ради этого я и здесь, – просто ответил Лев. – Полагаю, вы говорите о полковнике Крячко?

– Так точно, товарищ полковник. Чем могу помочь?

– Давайте не здесь, – оглядываясь на дежурного, любопытно растопырившего уши, предложил Гуров. – Есть здесь поблизости кафетерий или что-то в этом роде, где нам не смогут помешать?

– Пойдемте, за углом есть кафешка, вроде фаст-фудовской, но кофе там отменный, да и перекусить при желании можно.

Звонников вышел из здания управления первым и, не оглядываясь, пошел в направлении к перекрестку. Гуров старался не отставать. Метров через тридцать он увидел вывеску, гласящую, что каждому вошедшему здесь гарантируют горячий кофе и холодное мороженое.

– Нам сюда, – произнес капитан.

Посетителей в кафе еще не было. Сонная девица зевала за кассовым аппаратом, да такой же сонный официант лениво протирал столы. Звонников выбрал столик у окна, сел и приготовился слушать. Официант прошагал до их столика, спросил, будут ли они делать заказ, и, приняв его, удалился.

– Два дня назад мне звонил полковник Крячко, – начал Гуров. – Он рассказал про встречу с вами, а потом исчез. На звонки не отвечает и сам не звонит.

– Поэтому вы здесь? – догадался Звонников.

– Поэтому я здесь, – повторил Лев.

– А я думал, вы из-за Ольшевского приехали. Не знал, что Стас пропал, – протянул капитан. – Я пытался ему дозвониться, сказать, что планы наши осуществить не удастся, но он оказался вне зоны. Я решил, что это его больше не интересует. Вот и все.

– Это далеко не все, – заметил Гуров. – Крячко, конечно, не самый ответственный человек, когда речь идет о личной жизни, но пропадать больше чем на сутки, когда кто-то ждет его звонка, не входит в его привычки. Итак, у нас с вами два пропавших человека. Какие есть соображения на этот счет?

– Полагаете, Стас не звонит по той же причине, по которой отсутствует Ольшевский?

– Сейчас меня больше интересует, что полагаете вы, – несколько грубо ответил Лев. – Так как насчет соображений?

– Понятия не имею, – честно признался Звонников. – Мы со Стасом, товарищем Крячко, едва знакомы. Встретились в баре, разговорились. Он рассказал мне, что ищет пропавшего друга. Я выдал ему кое-какую информацию. Уговорились созвониться на следующий день. Он не позвонил и не ответил. Это все.

– Что именно говорил вам Крячко и какую информацию выдали ему вы? – настойчиво повторил Гуров.

– Это официальная встреча? – Звонников внезапно ощетинился, как морской еж. – Если да, предъявите повестку. Если нет, позвольте откланяться.

– Не стоит горячиться, – остановил его Лев. – Я здесь неофициально, следовательно, и беседа у нас идет приватная. Но отпустить я вас все равно не могу. Просто не имею права. Два человека исчезли, а сведениями о планах Крячко владеете только вы. Так что, сами понимаете, выбора у меня нет.

– Подайте заявление о пропаже, – сухо предложил Звонников. – Местные власти возьмут его под свой контроль. Рано или поздно они их отыщут.

– В том-то и дело, что вариант «поздно» меня не устраивает, – покачал головой Лев. – Мне надо знать все и сейчас.

– Думаете, удастся меня заставить? – нахмурился Звонников.

– Неверный вывод. Я думаю, мне удастся вас уговорить. Убедить, что от вашей откровенности зависят жизни людей. Хороших людей, смею заметить.

– Нет, второй раз я на этого червя не клюну, – резко ответил Звонников. – Один раз прокатило, второго не будет.

– Вы чего-то опасаетесь, Андрей Васильевич? – дошло наконец до Гурова. – Вы боитесь того, о ком не так давно рассказали Стасу?

Звонников не ответил, но Гурову его ответ и не был нужен, все, что нужно, он прочел на лице капитана. А когда прочел, понял, как надо действовать.

– Все ясно. Вы считаете, что Крячко воспользовался вашей информацией, влез туда, куда не следовало, а теперь исчез. И вы думаете, что я действую от противной стороны. Хочу узнать, что именно вы успели выболтать Крячко о некоем человеке, который имеет вес в Воронеже и может повлиять на вашу карьеру, а может, и на жизнь. О человеке, у которого рыльце в пушку, и об этом не трубят на каждом углу те, кому шкура дорога. Понимаю, ситуация не из приятных.

– Ну, а раз понимаете, то и говорить не о чем.

– Это не так. Мой друг в опасности. Раз уж вы боитесь последствий, всего лишь выболтав его секреты, что может ожидать Стаса, если он сунулся в осиное гнездо, а то и успел разворошить его? По лицу вижу, перспектива не радужная. Так вот, мы со Стасом работаем и дружим столько лет, что я готов похитить вас, пытать и получить нужную информацию силой, но никогда не буду готов отступить, оставив его в беде. И это не пустые слова.

– Выходит, мы в тупике, товарищ полковник, – с оттенком грусти проговорил Звонников.

– Давайте поступим следующим образом, – начал Гуров. – Я дам вам время. Не очень много, скажем, минут тридцать. Вы подумаете и вспомните, кто может предоставить вам информацию обо мне. Поверьте, мое имя известно и в Воронеже, говорю это не ради бахвальства, а чтобы исправить положение. Безвыходных ситуаций не бывает, и вы это знаете. Вы наводите справки, кто я такой, и можно ли мне доверять, а потом выкладываете мне то, что рассказали Крячко. Такой вариант вас устроит?

Капитан с минуту подумал, затем, не говоря ни слова, достал телефон и набрал номер по памяти. Тот, кому он звонил, ответил довольно быстро.

– Привет, Захар, это Звонников. Скажи, ты полковника Гурова знаешь? Да, того, что с Петровки. Отлично. Расскажи, что он за человек?

Что отвечал Звонникову неизвестный Захар, Гуров не слышал, но вопросы капитана вселяли в него надежду. После того как он выслушал ответ на первый вопрос, возник второй, затем третий. Всего Звонников задал порядка десяти вопросов. Гуров слушал его и удивлялся, насколько въедливо тот копается в его прошлом. Звонникова интересовало, какие дела вел Гуров за последний год, чем закончилась разыскная деятельность, на хорошем ли он счету у начальства, и не бывало ли случаев, чтобы он намеренно, ради очередной палки, топил подозреваемых. Еще поинтересовался, не замечен ли Гуров в так называемом стукачестве, и не работает ли он на службу внутренней безопасности МВД. Получив ответы на все вопросы, капитан дал отбой и отложил трубку.

– Удовлетворены? – спросил Гуров.

– Пожалуй, да, – коротко ответил Звонников.

– Теперь я могу рассчитывать на вашу откровенность?

– Встречный вопрос: могу ли я рассчитывать на полную конфиденциальность? – уточнил Звонников. – Не то, чтобы я боялся за свою шкуру, просто сведения, которыми я снабдил Стаса, не имеют официального подтверждения. Все на уровне слухов. Я и Стаса об этом предупредил, но он оказался не менее настойчивым, чем вы, товарищ полковник. Сразу чувствуется одна школа. Итак, мне бы не хотелось быть привлеченным за ложь и клевету.

– Об этом не беспокойтесь. Я собираюсь действовать частным порядком, так что заявлений и обвинений вам никто предъявить не сможет, – пообещал Гуров.

– Хорошо, тогда слушайте.

Звонников говорил долго. Рассказал про Артема Рубана и его клуб, про фирму, визитку которой нашел Крячко в доме Ольшевского. Рассказал, какой план возник у Крячко, и какие способы его осуществления придумали они уже сообща. Не забыл упомянуть и о высоком положении Рубана-старшего, и о том, какой вес в среде бизнесменов имеет клуб «РуАр». Гуров слушал, не перебивая. Пока Звонников рассказывал про деятельность Рубана, он оставался спокойным. Таких дельцов и в столице достаточно. Но вот когда речь зашла о планах Крячко, не сдержался и сердито отчитал Звонникова:

– И как только вам такое в голову пришло? Ладно Стас, он на эмоциях, все-таки друг пропал. Но вы-то, взрослый, разумный человек, почему вы согласились ему помогать? Почему не отговорили от глупой затеи?

– А вы пытались? Сами пытались отговорить его от опрометчивых поступков? – в свою очередь спросил Звонников. – Я ему никто, человек из бара. Можно сказать, собутыльник и все. А вы позиционируете себя его лучшим другом, неужели он не сказал вам, что задумал?

– Пытался, – честно признался Гуров. – Он мне звонил, я пытался убедить его, что действовать нужно официально.

– И как, послушал он вас? – язвительно спросил Звонников. – Можете не отвечать, и так все понятно.

– Ладно, что было, то прошло. Теперь уже время вспять не повернешь. Можно только попытаться подкорректировать то, что досталось, и я, Андрей Васильевич, вынужден просить вас о помощи.