Опричник

– Рашфорт, неужели вы не могли найти более подходящего места для свидания?

Дворянин, учтиво отодвинул широкополую шляпу, как можно дальше и молвил:

– Это не моя прихоть, сударыня. На все его воля.

Чья воля Меншиков мог только предполагать, одно для него было ясно, что перед ним сидел граф Рошфор. На Бориса Клюева, что исполнял в фильме его роль, он ни капельки не походил. Сидевшая напротив него женщина была, скорее всего, леди Винтер. Кому они служили, пояснять Федору было не нужно. Вот только почему-то блондинка произнесла не Рошфор, а Рашфорт.

– Можем подняться наверх, миледи, – проговорил граф, – и там поговорить.

Тут Рашфорт взглянул в окно и рассмеялся.

– Что с вами, граф? – спросила Миледи.

– Сударыня, меня насмешила вон та лошадь, что привязана недалеко с дверью в таверну.

И вот тут Меншиков не выдержал. Выпитое вино ударило в голову. Кулаки «зачесались». Он встал из-за стола и направился к Рашфорту и Миледи.

– Тот, кто смеется над лошадью, тот смеется над ее хозяином, – проговорил Федор, подходя к столу и вытаскивая шпагу.

– Я не смеюсь над вами, сударь, – сказал граф, поднимаясь из-за стола и заслоняя собой девушку. – Я готов принести извинения, если мои слова обидели вас.

– Я вызываю вас на дуэль, господин весельчак, – произнес Меншиков и пошатнулся.

– Э, да вы пьяны, сударь, – вздохнул Рашфорт, повернулся к девушке и проговорил: – Ступайте, сударыня. Я улажу возникшую проблему и присоединюсь к вам.

Девушка тут же выскочила в дверь. Между тем Меншиков попытался сделать выпад. Граф сделал шаг в сторону и тот, пролетев мимо, упал на стол. Стоявшее вино опрокинулся и облил его красным вином. Огромное пятно выступило на его свитере. Шпага сломалась, а сам Федор потерял сознание.

– Хозяин! – Прокричал граф Рашфорт.

Тот появился незамедлительно. Оглядел беспорядок. Повздыхал и взглянул на дворянина.

– Помогите мне этого безумца доставить в его комнату.

Толстяк вздохнул, но увидев блеснувшую в руке графа серебряную монету, тут, же подхватил незадачливого бузотера и потащил на второй этаж. Рашфорт поднял шпагу и расхохотался.

– Какой конь, такая и шпага.

С этими словами он проследовал за толстяком. Догнал граф обоих уже в комнате. Хозяин закинул Меншикова на кровать и позвал служанку. Та вошла в комнату, предварительно, попросив графа ее пропустить. Взглянула на пятно на свитере и чуть не потеряла сознание.

– Это всего лишь вино, – проговорил граф, приведя его в сознание. Затем подошел к Меншикову и ударил того по щекам.

Отборная русская брань разнеслась по комнате. Рашфорт покачал головой. Еще раз оглядел наряд бузотера и произнес шепотом:

– Я так и думал.

Затем взглянул на хозяина и произнес:

– Я заберу его с собой. Вот вам, – он протянул золотой, – и запомните, ничего такого вы не видели. А сейчас я должен отлучиться на какое-то время, и уладить свои дела.

– Хорошо, сударь. – Толстяк спрятал монету в карман фартука, затем кивнул в сторону бузотера и спросил: – Что с ним?

– Это вас нужно спросить, что с ним? Это вы его так изрядно накачали вином.

– Это не я, сударь. Это он сам набрался.

Рашфорт спорить не стал, махнул рукой.

– Вы уж тут за ним посмотрите, как бы он что-нибудь еще не учудил, – заметил кислое лицо толстяка, и пояснил: – оставьте горничную.

Вышел на улицу, туда, где его ждала Миледи.

Дорога на Ля Рашель.

– Как же болит голова, – первое, что произнес Меншиков, придя в себя. Схватился за голову: – Что за пойло наливал мне трактирщик.

– Отменное вино, урожая 1615 года, – раздался неожиданно голос.

– Бургундское, – прошептал Федор.

– А, вы, разве просили у него какое-то другое? – Уточнил незнакомец.

– Да нет, бургундское…

Федька не договорил. Неожиданно Меншиков понял, что находится не в номере постоялого двора, где по законам жанра он должен был поутру очнуться, а, по всей видимости, путешественник просто предположил, скорее всего, в каком-то экипаже едущем неизвестно куда. Открыл глаза и увидел знакомое лицо.

– Раз уж вы очнулись, – проговорил дворянин, – позвольте представиться – Мишель Фредерик граф Обочин прозванный в этой местности – Рашфорт. С кем имею честь общаться?

– Франсуа – Анри – Пола граф д'Мане. Увы, прозвищ не имею. Прибыл во Францию из Ямарики.

Рашфорт рассмеялся.

– Скорее из Московии, – проговорил он. – От жителя Ямарики вас отличает говор. Как говорите вы, говорят в районе белой орды.

– Черт, вас в отличие, от местных крестьян довольно сложно обмануть, – вздохнул Меншиков.

– Просто по делам государства я вынужден был года два назад отправиться в те места.

Федор наконец-то освоился в карете и уселся поудобнее. Взглянул в окно и спросил:

– Так куда же вы меня везете, граф?

– Называйте меня – Рашфортом, – проговорил Обочин, – я уже привык, что местные меня так называют. А едем мы, граф, в Ля Рашель.

Федька присвистнул. В его планы путешествие в город принадлежащий гугенотам и находящийся на краю гибели (кардинал Ришелье и король Людовик XIII собирались подавить последний оплот протестантов).

– И я не могу отказаться от поездки? – Полюбопытствовал он.

– Боюсь, что нет. Вы и так подвергли себя опасности, появившись в Париже в таком наряде.

– А что в нем не так? – Удивился Федор.

– Кроме того, что берет, в больших городах, никуда не годится, вы еще напялили казацкие шаровары. Да любой католик, – тут стоит отметить, что Рашфорт назвал именно католик, а не как-то иначе, – заподозрил бы в вас монгола.

Меншиков хотел было возмутиться. Он был чистокровным русским, и никаких примесей, тем более азиатских в его родне испокон веков не было. Сдержался.

– Кстати, – продолжал между тем дворянин, – вот ваша шпага.

Он протянул обломки оружия Федору и добавил:

– Не думал, что дамасская сталь стала такой хрупкой.

Меншиков взял в руки оружие, покрутил. Хотел было выбросить в окно, но Рашфорт его остановил.

– Она может вам пригодиться. Отдайте хорошему кузницу в Ля Рашели. Он превратит шпагу в грозное оружие.

– Честно признаться, – молвил Федор, – мне ее привезли из Китая.

Путешественник не соврал. Шпага действительно, как и большая часть товаров сувенирного магазина, в котором он ее приобрел, из Поднебесной.

– Пегая орда. – Дворянин покачал головой: – Не думал, что там есть умельцы способные создать что-то стоящее. – Неожиданно Рашфорт понял, что ошибся. Он кое о чем забыл и вот теперь вспомнил. – Извините, граф, я, кажется, ошибся. Только сейчас вспомнил, что до меня дошли слухи, что там, на островах, водятся умельцы, способные сделать оружие, не уступающее мечам золотой орды. Вот только я не припомню, чтобы они делали шпаги.

Меншиков еле сдержал свое удивление. Он не предполагал, что во Франции могли знать о существовании Японии. Все-таки эти два государства находились (в какой-то степени) на разных сторонах планеты. Вполне возможно, что Рашфорт прочитал об этом из записок Марко Поло. Ну, на худой конец, узнал из уст человека знакомого с творчеством путешественника.

– А пока вы не приехали в Ля Рашель, я готов одолжить одну из своих.

Обочин повернулся спиной к Федору. Открыл скрытую в стенке кареты нишу и извлек оттуда клинок. Протянул д’Мане и только, когда увидел глаза Меншикова, разглядывавшего оружие, понял, что тот обращаться со шпагою не умел. Вспомнился вдруг момент их встречи, когда незадачливый русич попытался его атаковать.

– Да я погляжу, – молвил Рашфорт, – со шпагой вы явно не знакомы. Какую же вы совершили глупость, граф, когда рассчитывали, что ее вам для самообороны хватит. Почему я говорю – самообороны, да только от того, что атаковали вы меня явно под воздействием бургундского.

Меншиков непроизвольно коснулся рукой раскалывающейся головы. Кивнул.

– Я так и думал, – констатировал граф Обочин. – Придется припадать вам несколько уроков. Надеюсь, вы, граф, не будете против? – И не дождавшись ответа, добавил: – По возможности я начну ваше обучение, так как без навыков вы просто пропадете, граф.

Рашфорт улыбнулся.

– Простите меня, Рашфорт, – проговорил Меншиков, – за вчерашнюю выходку. Сами понимаете, был пьян.

– Понимаю, – проговорил дворянин. Запустил руку в карман и протянул Федору несколько золотых монет.

– Что это?

– Я вынужден был продать вашу лошадь, граф. Мне очень жал. Я понимаю, как вы к ней относились, но дороги в Ля Рашель она просто не выдержала.

Меншиков спрятал монеты в карман, шаровар. Улыбнулся:

– Я рад, что вы это сделали, Рашфорт. Как говорил мой друг: лошадь хозяину нужно кормить, а деньги кормят хозяина.

– Верно, подметил ваш приятель. Одно только не забывайте – деньги это зло!

– А зло нужно уничтожать. – Федор рассмеялся. – По возможности я это сделаю, набив предварительно свой желудок. – Путешественник замолчал. Понял, что граф не оценил его юмор. Видимо эпоха была не та. Может быть в будущем, состри кто-нибудь из камеди-клаб, зал бы стоял на ушах, но только не сейчас. Деньги уже имели ценность, но еще не такую, какая появилась у них в грядущем. – Граф, я вот все хотел у вас спросить? – промямлил Меншиков.

– О чем, граф?

– О той белокурой женщине, что была с вами на постоялом дворе?

– Боярыне Зиминой? – Уточнил Рашфорт.

– О той, что вы называли Миледи.

– Что вас интересует, граф? Замужем ли она?

Меншиков покраснел. Он был уверен, что, скорее всего да. Как помнил он из мемуаров гасконца – девушка была замужем да не один раз.

– Так вот я должен вас разочаровать, мой друг, – Рашфорт коснулся рукой плеча Федора. – Она замужем. Боярыне уехала сразу же после нашего с ней сведения в трактире в Ля Рашель, – у путешественника вспыхнула надежда, что он еще ее увидит, – к своему муже – боярину Зимину. Коменданту города. Своим ответом опечалил вас, граф?

Меншиков, чуть не ляпнул, что муж не стенка, можно и пододвинуть. Сдержался.

– И все же, граф, расскажите мне о Миледи. – Еще раз попросил Федор.

– А вам это нужно? Меньше знаешь – крепче спишь.– Подмигнул Рашфорт.

– Нужно.

– Хорошо. Я подумаю.

Почти до самого вечера Обочин не проронил ни слова. Меншиков сначала в окно пялился, любуясь окрестным пейзажем, а потом не выдержал и стал насвистывать песенку. Рашфорт сначала дремал, потом откупорил бутылку с вином, сделал несколько глотков, и лишь только когда граф д’Мане засвистел, высунулся из окна кареты. Минуты две он вглядывался вперед. Заметив, что впереди стал, виден лес, улыбнулся и приказал кучеру:

– Останавливай карету.

Меншиков удивленно на него взглянул, и тут же получил разъяснение:

– В лес вечером, а тем паче ночью лучше не соваться. Разбойники. Там шпага, увы, не поможет, да и пистолет не больно надежен. Обворовать могут, а узнают что мы с вами, граф, ордынцы, так повещают на первом же суку. Лагерь разобьем, а там глядишь, расскажу я вам, все, что знаю о боярыне. А знаю, я только то, что она сама мне рассказала, как хорошему и преданному другу. Вот только есть одно затруднение, граф.

– Какое? – спросил Федор.

– Я ей клятву давал, что об этом ни одна живая душа не узнает. Мне вас, мой друг, убить сразу же после окончания повествования придется. – Меншиков побледнел. – Да пошутил я, граф. – Утешил Рашфорт.

Карета остановилась. Дворянин выбрался из нее, а за ним Федор. Граф оглядел товарища и покачал головой.

– Да, в такой одежде далеко не уедешь, – проговорил он, – удивительно, как вы еще живы-то остались? Придется вас немножечко приодеть. Эжен, – обратился граф к кучеру, – посмотри, где-то там, в вещах, мой старый костюм лежит. Найди, да отдай, графу д’Моне.

– А как же вы, сударь?

– Я уж как-нибудь обойдусь. Новый в Ля Рашели у купцов куплю.

Кучер, молодой парень лет восемнадцати спрыгнул с козел и подошел к деревянным сундукам, что были закреплены позади кареты. Открыл верхний и стал рыться внутри. Пока он этим занимался, Рашфорт развел костер. Достал из корзинки, что стояла под скамейкой курочку, и нанизал ее на шомпол. Закрепил над огнем. Меншиков опустился рядом с ним.

– И так, мой любезный друг, вы желаете узнать историю миледи Винтер?

Федор кивнул.

– А почему? – Уточнил граф, и, не дождавшись ответа, тут же спросил: – А мою не желаете послушать?

Путешественник хотел было отказаться. Ему куда интереснее была судьба женщины. Он хотел сравнить изложенную в мемуарах д’Артаньяна историю с той, что сейчас готов был поведать ему Рашфорт. Но, чтобы не обидеть нового друга молвил:

– И об ваших приключениях, граф, я с удовольствием послушал бы.

– Эвоно как, – хмыкнул Рашфорт, – так и быть расскажу, но не сегодня.

Мишель Фредерик граф Обочин перевернул курочку и произнес:

– История эта началась, сразу же после Варфоломеевской ночи…

Слушая Рашфорта, Меншиков вдруг понял, что не все было так просто, как казалось на первый взгляд. Неожиданно выяснилось, что история оказывается субъективной. Характеристики персонажей, которые так настойчиво преподавали в школах, в зависимости от сложившейся ситуации в обществе, менялись иногда кардинально. Сложно было определить, каким именно был тот иной человек, основываясь только на летописях, составленных по воле правителей. На удивление, вполне возможно, чтобы оправдать свои поступки, нечто подобное случилось и с Миледи. Отрицательный персонаж, так усердно срисованный Александром Дюма-старшим, неожиданно стал приобретать положительные черты. Из хитрой, алчной авантюристки, девушки легкого поведения, способной пойти по трупам к своей цели, она превратилась в милое существо. Оставалось только понять, стоит ли доверять графу Рашфорту да разобраться кто она на самом деле – ангел воплоти или сатана в юбке, послан на головы «невинных» мушкетеров и герцога Бэкенгема. С другой стороны предстал перед глазами Федора и Атос. Благородный граф д’Ля Фер оказался на самом деле не таким уж и благородным. Меншиков вдруг вспомнил казнь Миледи в романе и ужаснулся. Он вдруг осознал, что у женщины даже не было возможности защититься. О какой уж презумпции невиновности говорить, когда на тебе ополчились четыре мушкетера да Лилейский палач. Только теперь, слушая рассказ графа Рашфорта, Федор узнал, что все события развивались чуточку иначе, чем они были переданы в мемуарах гасконца.

Дочь ордынского казака Пестеля – Шарлота родилась в ту самую пору, когда по всей Европе начались восстания против старой власти. Ей чуточку повезло, и она угодила появиться на свет как раз в тот момент, когда во Франции наступило временное затишье, как раз в самом начале нового века. Девушка слишком быстро осиротела. Ее мать, женщина знатного рода и имевшая вес в обществе, стала жертвой очередного мятежа, что вспыхнул в тот год в городе Лель. Понимая, что служит в синей орде и воспитывать девочку одновременно он не сможет, казак Пестель, отдал ее на воспитание в монастырь кармелиток, с надеждой, что ему ее удастся забрать лет через пять. В четырнадцать лет, Шарлота узнала, что ее отец погиб под стенами Каркассона. Утешитель нашелся сразу. Им оказался настоятель соседней деревеньки. Почему тот так поступил, ни Шарлота, ни Рашфорт не знали. Силой или уговорами (граф точно сказать не смог), но монах соблазнил четырнадцатилетнюю девушку, сделав из невинного создания любовницу. И неизвестно, сколько бы длилась эта греховная связь, если бы слухи не дошли до главы протестантов. (Тут Меншиков уточнил, кого граф имел в виду под протестантами, сославшись, что теперь ничего не понимает). Рашфорт рассмеялся и объяснил, что это реформаторы церкви, именующие себя на современный лад не иначе как – католики.

– Как бы там не было, но священник вынужден был бежать. Его брат – лилейский палач был вынужден отправиться на его происки.

В результате их обоих поймали. В тюрьме, не выдержав мук совести (в это Меншиков что-то верил с трудом) священник повесился. Шарлоту изнасиловали охранник. Воспользовавшись тем, что они были пьяны девушка бежала.

– Я лично убил бы на дуэли того графа, что «пригрел» ее, – вскричал вдруг Рашфорт. Вспышка гнева была импульсивной. – Он обещал на ней жениться. Пару раз воспользовался ей, а потом, пригласив на охоту, попытался повесить Шарлоту на дереве. Он поспешил, уехал. А проезжавший мимо дворянин вынул ее из петли. Привез в Ля Рашель. Только там выяснилось, кем она была.

– А как же служба у кардинала? – Спросил Федор.

Граф Обочин улыбнулся.

– Я с ней познакомился лет пять назад в Ля Рашели, – проговорил он. – Прибыл туда по делам и неожиданно наткнулся на нее. Влюбился, как дурак, но было уже поздно. Шарлота, чтобы выжить в этом безумном мире и избежать злословия, вышла замуж за боярина Зимина.

– Вы влюблены в нее, граф? – Удивился Меншиков.

– Увы.

– И что же произошло в Ля Рашели пять лет назад, Рашфорт?

– Вече решило, что мы с боярыней должны отправиться в Париж.

– А зачем?

– Видишь ли, граф, – проговорил Обочин, снимая с вертела курицу. – Мы знали, что католики не остановятся. Они не успокоятся до тех пор, пока хотя бы один ордынец будет топтать их страну. – Рашфорт хихикнул: – Они забыли, что их руководители это потомки все тех же ордынцев. Только они в отличие от нас, что на вершину пирамиды ставят доблесть и честь, предпочитают золото и власть. То самое золото, что когда-то украшало купола русских соборов. Мы знали, что Ля Рашель не оставят в покое. Мы готовились. Часть ордынцев собиралось покинуть Францию. Некоторые предпочли земли Ангелов, часть Ямарику. Но уходят, хотя правильнее сказать бегут, не все. И среди этой горстки смельчаков, если нас можно так назвать, есть те, кто готов отстаивать свои родной город, до последней капли крови, до последнего вздоха.

Меншиков понял, что Рашфорт не шутит. Слова для дворянина явно не были пустым звуком.

– Вече решило, что мы должны оттянуть это событие, хотя бы лет на пять-шесть, а тогда к нам придет помощь из земель ангелов. Мы сможем противостоять Ришелье, и только тогда нам удастся заиметь свою автономию и стать вольным городом. Городом последних казаков континентальной Европы. Для выполнения этой миссии нужны были люди, и они нашлись.

– Вы, Рашфорт и боярыня? – задал свои вопрос Меншиков.

Граф утвердительно кивнул.

– Нам удавалось удерживать агрессию, то тут, то там плетя различные интриги. Это мы посоветовали кардиналу подобрать Людовику супругу из ордынской династии.

– Анну Австрийскую?

– Да. Вот только женщина, это мы узнали потом, оказалась довольно строптивая.

– Не продолжайте, граф, – проговорил Меншиков: – но я могу предположить, что она закрутила отношения с представителем англичан, – Федор впервые ангелов назвал известным в его время именем, – лордом Бэкингемом.

– Именно с ним. Она называла его так. Мы же именовали его просто – король из орды.

Путешественник понимающе кивнул. Не удивительно, что слово орда трансформировалась у картавого Людовика XIII в лорда, а титул, что использовался в провинциях Монгольской империи в слово – Кинг. Что значила буква «Бэ» в титуле оставалось только гадать. Может быть обозначение Белой Орды, а может быть порядковый номер. Вот тут Меншиков задал вопрос, а как же король Якоб, что будет править правил в будущем, когда Карл I будет казнен, а Кромвель низложен? Существовал ли он на самом деле? Или это была просто перестановка слов с глотанием окончания? Ну, ведь могли же сказать якобы король? Да и имя короля Карла напрашивалось само собой к расшифровке, что он был первым не ордынским правителем, после Бэкингема. Вот только как самодержец он оказался никаким! Иначе не свергнут, был бы впоследствии народом, ведомым Кромвелем. После смерти Бэкингема мир на Британских островах закончился.

– Бэкингем, очарованный Анной Австрийской все испортил. Он уже сейчас готов начать экспедицию к вольному городу. Его корабли стоят в Лондонском порту под парусами и ждут приказа. Нам с миледи срочно нужно было отправляться в Ля Рашель. Терять времени было нельзя. Кардинал подумывал отправить шпионку в Польские земли.

Меншиков удивленно взглянул на Рашфорта. Граф понял, что его приятель не понял о чем идет речь и пояснил:

– Там сейчас находится второй претендент на Французский трон. Видишь ли, мой друг, Людовик лично собирается возглавить армию, а это во все времена было опасно.

– Так Миледи уехала в Польшу?

– Нет, она уехала на несколько часов раньше в сторону Ля Рашели. Мне пришлось чуточку задержаться. И виной всему – ты, д’Мане.

– Я?

– Увы, да. Я не мог тебе оставить одного в Париже. Тем более в таком виде.

Рашфорт замолчал. Посмотрел в сторону и произнес:

– Эжен, ты подготовил одежду для графа?

Стоявший все время в тени с узелком слуга Рашфорта, поклонился и молвил:

– Да, сударь.

Он сделал пару шагов вперед. Остановился. Поставил узелок на землю и развязал. В нем оказался черные, до колен, штаны, камзол, а так же белая рубашка, чулки. Пока Меншиков все это примерял, Эжен принес плащ и широкополую шпагу. Когда же Федор полюбопытствовал насчет сапог, Рашфорт развел руки в сторону и произнес:

– Увы, второй пары у меня нет. – Затем взглянул на Меншикова, улыбнулся и добавил: – А ваши-то ботфорты, чем вас, граф, не устраивают?

Меншиков взглянул на сапоги и согласился с графом. Через минуту он оделся. Накинул плащ, взял в руки шляпу. Обе вещи вызывали отвращение, их не хотелось надевать, но Рашфорт настоял:

– Одевайте, граф, без них вам в городе будет не выносимо. И запомните.

Дворянин встал.

– Когда вы будете здороваться с дамой, отводите шляпу в сторону. Вот так.

Рашфорт сделал реверанс. Получилось довольно красиво.

– По крайней мере, так меньше воняет. Увы, но Франция медленно и верно скатывается в тартар. Французы воняют, как свиньи. Вам, граф, как жителю Московии этого не понять. Небось, в остальных странах, что лежат между Русью и Францией, люди куда более культурные и не выливают отходы на головы проходящих мимо прохожих.

Меншикову вспомнились слова профессора Преображенского из «Собачьего сердца». Он невольно улыбнулся. Рашфорт оценил его улыбку по-своему.

– Раз уж вы, граф поняли, что к чему, то теперь можно и перекусить. Снимайте свой плащ и шляпу, да присоединяйтесь к трапезе.

Дворянин разломил курочку на две части, одну протянул Федору. Взглянул на Эжена и произнес:

– Любезный, принеси вино.

Слуга поклонился и пошел к карете, пока он возился, Рашфорт неожиданно проговорил:

– Видишь ли, мой милый друг, я тут подумал вот о чем. Я вас вытащил из Парижа, теперь вот везу в Ля Рашель, а вам это, граф, нужно ли? Может быть, у вас есть другие планы? Я вас не тороплю, д’Мане, но вы должны выбрать, как собираетесь дальше поступать.

Слуга принес две бутылки вина. Протянул Рашфорту, тот раскупорил и взглянул на Меншикова:

– Ну?

В костре трещал хворост. На темном небе светила одинокая луна. Рядом, накрывшись плащом, спал Рашфорт. Эжен, дремал на козлах кареты, надвинув на лицо широкополую шляпу. У костра, прижавшись к огромному мушкету, сидел Меншиков. Ружье ему вечером подал граф Обочин.

– Вы думаете, граф, что мне удастся с помощью этой махины, – Федор указал на ружье, что держал в руках Рашфорт, – отбиться?

– Отбиться? – Уточнил граф. Меншиков кивнул: – Думаю, что вряд ли, – сказал Рашфорт. – Да вот только мушкет вам не во врагов стрелять. Вряд ли одного выстрела будет достаточно, чтобы отпугнуть человек десять-пятнадцать, а вот разбудить меня вполне достаточно. А там уж дело техники. – Граф коснулся рукой эфеса шпаги. Увидел удивленные глаза приятеля, пояснил: – Будет вам известно, д’Мане, но я первая шпага в этой провинции.

Оспаривать этого Меншиков не стал. В отличие от графа шпагу до своего путешествия в прошлое не держал. В первое свое путешествие с Путятиным взяли мечи, так как надеялись в ледовом побоище поучаствовать, но не получилось. В этой «реальности» о князе Александре Невском даже не слышали.

– Ну, раз все ясно, граф, то берите мушкет и приступайте. Я потом вас сменю. Надеюсь, вы умеете обращаться с этой штукой?

Обращаться с мушкетом ни разу не приходилось. Меншиков предполагал, что не сложнее, чем с обычным ружьем. Подошел к графу и взял мушкет. Выругался. Оно все же оказалось тяжелым и как потом выяснилось непривычным. Рашфорт посчитав, что подобных в Московии просто нет, вынужден был продемонстрировать. До выстрела дело не дошло, оказалось, достаточно было только одной теории. Затем похлопал Федора по плечу, пожелал удачи и завалился спать. Путешественник хотел было посоветоваться с Эженом, но тот уже дремал на козлах.

– Вот такие пироги, – прошептал Меншиков.

Прежде чем, заняться возложенной миссией, Федор сбегал до кустов. Отыскал там ветку и сделал из нее нечто наподобие биты. Уж с чем с чем, а с ней он обращаться умел. Ее хватит для того, чтобы нанести хоть какие-то увечья. Сам же Меншиков в душе надеялся, что ночь пройдет спокойно и к ней, как и к мушкету прибегать не придется.

Вот и сидел он у костра. Рассуждал. С одной стороны у него сейчас была куча возможностей. Во-первых, вернуться к самолету и отправиться домой. Вот только Меншиков не для этого сюда прилетел, чтобы вот так вот сразу вернуться. Все приготовления, как и в первое с Мишкой путешествие, были в таком случае напрасны. Во-вторых, он мог вновь попытать свое счастье в Париже. Тут тоже были два варианта. В первом случае он должен был идти сейчас, пока не отъехали они с графом довольно далеко, а во втором нужно было опять же вернуться к машине времени и совершить путешествие. Либо в прошлое, либо в будущее. Вот что только выбрать Париж XVI века или XVIII? Но к обеим эпохам Федор был не готов. Повторять ошибку, совершенную сейчас, ему не хотелось. Да и денег, не говоря уж о золоте, что было у него вначале приключения, уже не будет. Монеты, что дал Рашфорт либо устареют, либо еще не будут существовать. Короче неприятностей опять не избежать. В-третьих, можно было отправиться в совершенно иной город, но в одиночку. Можно, но стоило ли? Граф уже доказал, что эта затея не такая уж безопасная. Для начала нужно хотя бы фехтование освоить. Сражаться на шпаге, если уж не как Рашфорт (Меншиков понимал, что до такого уровня нужны, как минимум годы), то, по крайней мере, как человек способный защитить свою честь в сложной ситуации. Вот отчего и оставалось четвертое, а именно ехать с гугенотом в Ля Рашель.

Рассуждения прервал Рашфорт. Дворянин выспался, ему хватило всего лишь несколько часов. Он поднялся, взглянул на Федора и произнес:

– Теперь ваша очередь, граф.

– Я принял решение, Рашфорт, – проговорил Меншиков.

– Какое?

– Я еду с вами в Ля Рашель, но…

– Но?

– Есть одно условие.

– И какое же?

– Вы должны научить меня обращаться со шпагой, а то я боюсь вот с этим, – Меншиков продемонстрировал биту, – я долго не проживу.

– Сейчас и начнем?

– Нет, граф. Вы как хотите, а я бы хотел выспаться. Тем более что у вас такая возможность уже была.

– Спите, мой друг, – проговорил Рашфорт и рассмеялся.

Неизвестно как прошла ночь, но, по крайней мере, выстрела из мушкета Федор не слышал. Не оттого, что спал довольно крепко, а скорее всего потому, что на них так никто и не решился напасть.

Весь день ехали они лесом. Карета то и дело подпрыгивала на ухабах. Федька еле сдержался, чтобы не ляпнуть: А говорят в России дороги самые плохие. Сдержался и правильно сделал. Зато на одном из ухабов его в карете так тряхнуло, что он ударился головой об крышу. Выругался. Рашфорт взглянул на него и улыбнулся.

– Привыкайте, это же окраина империи. Тут все дороги такие. Небось, граф, скучаете по родине?

– Скучаю, – признался Меншиков.

– Ну, ничего, вот приедете в Ля Рашель, глядишь и надумаешь на родину вновь вернуться.

– Да я вообще-то и не спешу.

– А если в войне завянешь?

– Буду драться как истинный казак.

– Похвально. Вот только придется, как я посмотрел, тебе многому еще научиться. Хоть ты и из Московии, а с местным оружием обращаться не умеешь. Небось, к дамасскому привычен, да только такое редко в этих краях сыщешь. Но, с дубиной, – Рашфорт кивнул на биты, – ты, я погляжу, обращаться умеешь.

Граф хотел было, что-то еще добавить, но тут раздался выстрел. Карета резко затормозила, и Федор полетел вперед. Успел, выставит руку, иначе ударился бы головой. Граф Рашфорт выругался:

– Вот только этого нам, екарный бабай, нам и не хватала.

Вытащил из ножен шпагу и приоткрыл дверь. Меншиков взял биту и тоже приготовился.

– Ну, что там, граф? – Спросил Федор.

– Гости. Человек десять. В основном крестьяне. У одного ружье, а у остальных косы да… – не договорил. – Вот только нас по ходу дела теперь двое. – Рашфорт указал на стену кареты, на которой выступало огромное кровавое пятно. – Убили, по ходу дела, нашего кучера. А теперь, граф, давайте решим нашу проблему.

Рашфорт выскочил из кареты, за ним Меншиков. Замерли и стали осматривать разбойников. Действительно, отметил Федор, человек десять. Один с мушкетом, остальные вооружены, чем попало. Больше похожи они на любителей, чем на профессионалов. Меншиков вдруг усмехнулся. Может шпагой и другим холодным оружием он в совершенстве не владел, но кое-какие навыки каратэ имел. Тому заслугой были фильмы. Сто раз он пересмотрел китайские кинокартины. Особенно был восхищен умением Брюса Ли, отчего в последние школьные годы старался подражать ему. Записался в спортивную секцию. Теперь у него был шанс проверить свои навыки на практике. Меншиков как-то даже и не задумался, что этот шанс может оказаться первым и единственным.

В сражение с головой. Первый нападающий отлетел он удара дубинкой под дых, второго он ударил с разворота, третий получил по голове и тут же свалился. Тот, что с мушкетом вдруг сделал ноги. Меншиков на секунду остановился и огляделся. У Рашфорта так же не было проблем. Граф Обочин делал выпад за выпадом, отправляя соперников к праотцам. Наконец он разделался с пятым. Причем элегантно. Перерезал тому легким движением шпаги веревку, что держала на том штаны. Те свалились. Рашфорт залился смехом, он даже не опасался, что соперник его атакует. Явно, что разбойнику было не до него. Тот подхватил обеими руками брюки и со скоростью марафонца устремился за своим приятелем с мушкетом.

Меншиков с Рашфортом хохотали от души. Наконец граф Обочин хлопнул Федора по плечу и произнес:

– А с дубинкой ты неплохо обращаешься. Неужели все детство в монастыре провел? Только там учат защищаться с помощью палок и посохов.

– Было дело, – промямлил путешественник, понимая, что правду говорить нельзя. Все равно Рашфорт ему не поверит. Не дай бог сочтет его за сумасшедшего. А Меншикову это надо? Да нет, конечно же.

– И все же придется, тебя, научит со шпагой обращаться, – проговорил граф, повернулся и посмотрел на кучера. – Мда, что же нам теперь делать? Ты умеешь с каретой обращаться? – Потом рукой махнул в отчаянии: – Ну, даже если и не умеешь, то я тебя научу.