Чапурин поднялся. Он вспомнил свою недавнюю работу, полугодичное сиденье в тюрьме, лишения, голодовки, – и слова Николая показались незаслуженно-жестокими.
– Так?.. Ты полагаешь, так?.. – в свою очередь, с возмущением заговорил он. – Что организация не должна щадить старых работников?..
Николай перебил его. Оба говорили почти одновременно.
– Организация не может жертвовать общим делом ради интересов отдельной личности.
– Нельзя вышвыривать на улицу своих членов!..
– Организация – не богадельня! Подвергаться риску мы не можем в такое трудное время.
– Товарищи должны считаться с попавшими в нужду – вот как я…
– Э-э… – досадливо отмахиваясь рукой, продолжал Николай. – Никто не смеет срывать общее дело ради личного спасенья, в каком бы положении он ни очутился. И ты во имя того же товарищества, на которое ссылаешься, смеешь подводить нас?!
Чапурин, не находя аргументов, беспомощно развел руками.
Все время молчавший Иннокентий нашел, что теперь ему необходимо вмешаться в спор, и тоном властного, осуждающего обоих человека сказал:
– Пожалуйста, товарищи, потише!.. Не забывайте, что вас могут слышать с улицы…
Николай и Чапурин смолкли.
Чапурин стоял, опершись на стол, и успокаивал взбудораженные спором мысли. Николай с непримиримым видом удалился за дощатую переборку в соседнюю комнату.
– Ну что ж! Дело сделано!.. Поправить все равно нельзя! – начал после молчания Иннокентий, обращаясь к Чапурину. Лицо его было спокойно, и в тоне речи слышалась серьезная озабоченность.
– Ты, надеюсь, не привел с собой шпиков?..
– Надеюсь!.. – коротко ответил Чапурин. – Неужели ж ты думаешь, что мне интересно быть арестованным вместе с вами?
Иннокентий остался по-прежнему видимо спокоен. Он щурил на вздрагивающий огонь свечи серые непроницаемые глаза и что-то решал.
– Ну хорошо!.. – с мягкой бережностью обратился он к Чапурину. – Ты ляжешь вот здесь на полу… Нельзя сказать, чтоб у нас было тепло… Переживаем кризис в топливе… Можешь накрыться пальто, а под голову положишь книги.
– Спасибо!.. – благодарно ответил Чапурин.
Иннокентий после некоторых хлопот раздобыл где-то рваное драповое пальто, книги и неопределенного цвета ковер, который употреблял раньше для упаковки типографских принадлежностей.
Он показал Чапурину на узкое пространство между печью и стеной.
– Ляжешь вот здесь.
Чапурин только сейчас обратил внимание, что вдоль карниза печи расставлены в ряд маленькие круглые жестяные плошки, наполненные матовой застывшей массой.
– Что это такое?.. – спросил он.
– Так, ерунда!.. – ответил Иннокентий. – Наша химия! Ну, устраивайся с постелью да туши огонь. Спокойной ночи!
В дверях Иннокентий остановился и, как бы вспоминая что-то, спросил:
– Ты, может быть, хочешь есть?
Чапурин, голодный с утра, едва сдержал радостное волнение и ответил:
– Если можно, то я, пожалуй, не прочь.
– Ну, конечно, можно!.. Только у нас на этот счет скудновато!.. – ответил Иннокентий.
Он достал из простого некрашеного шкафа кусок хлеба.
– Вот все, что могу тебе предложить… Ну, еще раз спокойной ночи!..
Чапурин придвинул плошки ближе к карнизу печи, чтоб нечаянно ночью не зацепить их ногами, постелил ковер, потушил свечу и, прикрывшись пальто, лег не раздеваясь, с куском хлеба в руке. Смешанные чувства боролись в нем. По мере того как он утолял голод и согревался, мысли его успокаивались. Не было той заброшенности и отчужденности, которая мучила его утром, когда он бродил по городу.
Скоро он забылся.
Когда Чапурин проснулся, Иннокентий уже сидел за столом и остроотточенным широколезвийным ножом разрезал на квадраты приготовленную для печатания бумагу.
Чапурин поспешно стал приводить себя в порядок, насколько это было возможно в его одеянии, чтобы уйти.
Иннокентий оторвался от работы и повернул к нему большую, прикрытую патлами черных волос голову:
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: