Реадаптация и ресоциализация

Возникновение «контейнеров» приводит к нарушению целостности личности, и в особых случаях может появляться так называемая «множественная личность», когда параллельно сосуществуют как минимум две личности, совершенно непохожие друг на друга: одна – хорошая, здоровая, другая – больная, травмированная. Это нельзя назвать в полной мере раздвоением личности, но каждая из этих частей живет своей собственной жизнью и совершает свои собственные поступки, которые непонятны или не принимаются другой частью, а иногда даже пугают ее.

Целостная или интегрированная личность более или менее остается сама собой, что бы с ней ни происходило. Множественная или диссоциированная личность кардинально меняется в зависимости от ситуации, становится неузнаваемой.

Е. М. Черепанова отмечает и тот факт, что полученная психологическая травма влияет на восприятие времени. Психологическая травма меняет видение не только настоящего, но и прошлого, и будущего. Видение прошлого может быть искажено, часто идеализированно, а время, когда была пережита травматическая ситуация, несмотря на болезненные, трагические потрясения, именно из-за большой интенсивности пережитых чувств, вспоминается с большой теплотой. По этой причине для таких людей всегда достаточно велика вероятность повторения травматической ситуации в будущем, так как они стремятся вернуться в то время и прожить его вновь. Более того, травматическое событие как бы притягивает к себе и не отпускает человека от себя. Поэтому психологически он как бы остается в том времени, и что особенно важно, в том же возрасте. Переживший травму человек может как бы останавливаться в своем личностном развитии, психологически оставаясь в том возрасте, когда было перенесено травмирующее событие.

Травма влияет не только на прошлое, но и бросает свой отсвет на будущее. Известно, что с людьми, пережившими психологическую травму, чаще происходят несчастные случаи, они чаще, чем другие совершают самоубийства, увлекаются алкоголем и наркотиками. По данным американских психологов, более 70 % насильников сами в детстве пережили травму, связанную с насилием. То есть в данном случае реализуется жизненный сценарий, направленный на саморазрушение. Человек как бы предпринимает все усилия, чтобы погибнуть или просто причинить вред самому себе. Автор выделяет несколько причин, приводящих к подобному явлению:

1. Человек, переживший травму, стремится к ее повторению, для того чтобы отреагировать ее.

2. Чувство вины, выступающее базовым переживанием любого травматического стресса. Чувство вины всегда разрушительно и направлено на саморазрушение, переживаемое как заслуженное наказание за неправильное поведение.

Кроме того, эти люди могут быть склонны к излишнему риску, подвергая ему и себя, и других. Это происходит оттого, что по сравнению с травматическим переживанием все остальные жизненные события, присущие «мирной» жизни, кажутся скучными буднями. Для того чтобы компенсировать «дефицит впечатлений», такие люди склонны к рискованным действиям. Этот феномен был отмечен среди американских ветеранов войны во Вьетнаме, которые чаще, чем другие предпочитали становиться наемниками, телохранителями, альпинистами и др.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что если взрослый человек строит свою жизнь в соответствии с рассмотренными выше стремлениями, то это свидетельствует о зарождении особой личности и о появлении специфических жизненных сценариев, типичных для людей, переживших травматический стресс и не справившихся с этим.

1.2. Особенности проявления посттравматических стрессовых нарушений у людей, переживших военные действия

История изучения синдрома военного посттравматического стресса насчитывает несколько десятилетий. Стрессовые реакции, обусловленные участием в боевых действиях, стали предметом широких исследований еще в ходе второй мировой войны. Это явление у разных авторов получало различные названия («военная усталость», «боевое истощение», «военный невроз», «посттравматический невроз» и т. п.). В 1941 году Кардинер в одном из первых систематизированных исследований назвал это явление хроническим военным неврозом. Развивая идеи Фрейда, он ввел понятие «центральный физионевроз», который, по его мнению, служит причиной нарушения ряда личностных функций, обеспечивающих успешную адаптацию к окружающему миру. Кардинер полагал, что военный невроз имеет как физиологическую, так и психологическую природу. Им впервые было дано комплексное описание его симптоматики:

1. Возбудимость и раздражительность.

2. Безудержный тип реагирования на внезапные раздражители.

3. Фиксация на обстоятельствах травмировавшего события.

4. Уход от реальности.

5. Предрасположенность к неуправляемым агрессивным реакциям.

Особый интерес к исследованиям в этой области был вызван необходимостью изучения проблем, связанных с окончанием войны во Вьетнаме. В результате исследований было установлено, что для 70–80 % американцев, воевавших во Вьетнаме, участие в боевых действиях не повлекло за собой ухудшения физического и психического здоровья, и после возвращения к мирной жизни они смогли вполне успешно адаптироваться в новых условиях. При этом имеются данные, свидетельствующие о том, что примерно для 25 % воевавших во Вьетнаме американцев опыт участия в боевых действиях послужил причиной развития у них неблагоприятных изменений личности под влиянием психической травмы (из них: 15,2 % – мужчины, 8,5 % – женщины). В процессе исследования был выявлен рост актов насилия, совершаемых этими лицами, количества самоубийств среди них, отмечается и тот факт, что для этих людей характерно неблагополучие в сфере семейных и производственных отношений.

В результате исследований, проведенных в последующие годы, было установлено, что состояние, развивающееся у участников боевых действий, имеет тенденцию не только не исчезать со временем, но и становиться все более отчетливо выраженным на фоне общего внешнего благополучия человека.

Как показывают наблюдения и экспериментальные данные, жертвы травмирующих ситуаций переживают острое состояние травматического стресса в течение некоторого времени – до месяца – по окончании воздействия стресс-факторов, после чего большая часть людей приходит в обычное для них состояние. Воздействие травмирующих событий на некоторых людей продолжается и после окончания этого срока. При этом они переходят в состояние посттравматического стресса, что затрудняет их адаптацию к обычным условиям жизни и ведет к возникновению различных дезадаптивных форм поведения. В результате у этих людей развивается синдром посттравматических стрессовых нарушений. Важным моментом является неопределенная отсроченность возникновения PTSD-синдрома, что осложняет своевременность оказания медицинской и психологической помощи.

Современные американские исследователи для объяснения нарушений, возникающих после участия в боевых действиях, выделяют следующие понятия:

1. «Боевой шок» (battle shock).

2. «Боевое переутомление».

«Боевой шок» – простая эмоциональная реакция, возникающая через несколько часов или дней интенсивных боевых действий. При прогрессировании «боевой шок» проходит три стадии.

Первая развивается в течение нескольких часов или дней и характеризуется чувством тревоги, депрессией и страхом.

На второй (острой) стадии появляются невротические симптомы. Она длится от нескольких дней до нескольких недель. Прогноз на выздоровление на этой стадии остается благоприятным.

Третья (хроническая) стадия характеризуется проявлениями хронической психической декомпенсации. Пораженные на этой стадии выздоравливают медленно, для них требуются специализированные методы лечения.

«Боевое переутомление» – психические нарушения средней интенсивности, возникающие через несколько недель боевых действий. Авторами указанного исследования подчеркивается и тот факт, что главными причинами психологического стресса в боевой обстановке являются: угроза жизни, ответственность за выполнение задачи, недостаточность и неопределенность поступающей информации, дефицит времени при принятии решений, несоответствие уровня военно-профессиональных навыков требованиям, предъявляемым условиями боя к личности; факторы изоляции.

На воздействие психогенных факторов военных действий организм военнослужащего отвечает «реакцией тревоги». К основным симптомам нормальной реакции тревоги относятся: мышечное напряжение, тремор (дрожание), дисфункции со стороны пищеварительной, сердечно-сосудистой, дыхательной систем, проявление апатии или раздражительности и т. д.

«Реакция тревоги» завершается формированием «состояния резистентности» за счет мобилизации компенсаторных механизмов организма. Под воздействием длительных психогенных факторов «состояние резистентности» сменяется фазой истощения. И если психогенные факторы превышают защитные возможности организма, возникает так называемое «боевое переутомление», о котором говорилось выше.

Для предотвращения возникновения расстройств психогенного характера американскими специалистами разработан ряд мер по профилактике подобных нарушений.

В отечественной психологической науке комплексных и теоретических исследований PTSD-синдрома не проводилось. В последнее время в связи с проблемой адаптации афганских ветеранов и военнослужащих, участвовавших в боевых действиях в Чечне, остро встает вопрос о необходимости оказания психологической и психотерапевтической помощи жертвам посттравматического стресса. В связи с этим представляют особый интерес работы В. В. Знакова, посвященные исследованию вопросов адаптации афганских ветеранов. В частности, в исследовании психологических причин непонимания «афганцев» в межличностном общении было обнаружено, что адекватный «психологический портрет» ветерана в сознании некоторой части населения подменяется набором негативных стереотипов. Стереотипы препятствуют формированию психологических условий взаимопонимания «афганцев» с их невоевавшими партнерами по общению. Как полагают авторы исследования, главные социально-психологические корни стереотипов состоят в неумении отделить политические аспекты афганской войны от психологических и искажении представлений о нравственности, имевшем место в последнее время в общественном сознании.

В другой работе исследовались особенности личности и мировоззрения «афганцев», влияющие на характер понимания ими ситуаций насилия. Экспериментальные данные свидетельствуют о том, что участники войны отрицательно относятся к физическим способам воздействия на человека, а по свойствам личности они не более агрессивны, чем их невоевавшие сверстники. И это несмотря на то, что «афганцы» возвращались домой в состоянии повышенного нервно-психического напряжения. Этот факт противоречит некоторым зарубежным исследованиям, свидетельствующим о росте актов насилия среди людей, участвовавших в военных действиях. По данным исследования, в течение первого года у «афганцев» возникали ощущение психологического дискомфорта, разочарование в окружающих, неверие в правдивость большинства людей и полуосознаваемая обида на них. Вместе с тем в чрезвычайных условиях у молодых воинов развились лучшие человеческие качества: уважение к родителям, активная гражданская позиция, чувство ответственности, преданность товарищам, сочувствие к жертвам физического насилия, готовность помочь людям.

Таким образом, исследования В. В. Знакова, по сути, являются первыми в области изучения посттравматических стрессовых нарушений у нас в стране.

На сегодняшний день существует острая необходимость в разработке эффективных программ психологической и психотерапевтической помощи жертвам посттравматического стресса.

Остановимся на рассмотрении имеющегося зарубежного и отечественного опыта в разработке подобных программ помощи.

1.3. Проблема реадаптации. Некоторые аспекты психосоциальной реабилитации работников органов внутренних дел после чрезвычайных ситуаций

Особый интерес к разработке программ по реабилитации лиц, участвовавших в военных действиях, среди западных исследователей был вызван в конце 70-х годов в связи с окончанием войны во Вьетнаме. Так, в США в рамках государственной программы была создана специальная система исследовательских центров и центров социальной помощи ветеранам Вьетнама.

В ряде исследований было выявлено, что существует тесная связь между способами выхода из кризисной ситуации, способами преодоления посттравматического стресса (устранение и всяческое избегание любых напоминаний о травме, погруженность в работу, алкоголь, наркотики и т д.) и последующей успешностью адаптации пациента. Было установлено, что наиболее эффективными являются две стратегии:

1. Целенаправленное возвращение к воспоминаниям о травмирующем событии в целях его анализа и полного осознания всех обстоятельств травмы.

2. Осознание носителем травматического опыта истинных причин и значения травматического события с точки зрения обычной жизни.

Первая из этих стратегий была использована при разработке психодинамических моделей, описывающих процесс развития PTSD и выхода из него как поиск оптимального соотношения между патологической фиксацией на травмирующей ситуации и ее полным вытеснением из сознания. Необходимо учитывать, что стратегия избегания упоминаний о травме, ее вытеснение из сознания является наиболее адекватной острому периоду, помогая преодолеть последствия внезапной травмы, т. е. собственно стрессовое состояние. При развитии постстрессовых состояний осознание всех аспектов травмы становится непременным условием интеграции внутреннего мира больного, превращения травмирующей ситуации в часть внутреннего мира субъекта.

Другой аспект индивидуальных особенностей преодоления PTSD – когнитивная оценка и переоценка травмирующего опыта – отражен в когнитивных психотерапевтических моделях. Авторы этих моделей полагают, что когнитивная оценка травмирующей ситуации, являясь основным фактором успешной адаптации после травмы, будет в наибольшей степени способствовать преодолению ее последствий, если причина травмы в сознании ее жертвы, страдающей PTSD, приобретет экстернальный характер, т. е. будет лежать вне личностных особенностей человека. В этом случае, по мнению исследователей, сохраняется и повышается вера в реальность бытия, в существующую рациональность мира, а так же в возможность сохранения собственного контроля над ситуацией. Центральная задача при этом – восстановление в сознании гармоничности существующего мира, целостности его когнитивной модели: доброты окружающих, ценности собственной личности, так как именно эти оценки в наибольшей степени искажаются у жертв травматического стресса, страдающих PTSD.

Значение социальных условий, в частности фактора социальной поддержки, для успешного преодоления PTSD-синдрома отражено в моделях, получивших название психосоциальных. Были выделены основные социальные факторы, влияющие на успешность адаптации жертв психической травмы: отсутствие физических последствий травмы (инвалидность), прочное финансовое положение, сохранение прежнего социального статуса, наличие социальной поддержки со стороны общества и особенно близких людей. При этом последний фактор влияет на успешность преодоления последствий травматического стресса в наибольшей степени. Если такая поддержка отсутствует, то возрастает вероятность дезадаптации жертв травмирующего события. Вопрос о механизме позитивного влияния социальной поддержки на процесс реабилитации жертв травматического стресса остается открытым. Некоторые исследователи выдвигают гипотезу, что она обеспечивает активизацию когнитивных структур, тесно связанных с процессом переоценки травмирующего опыта.

Среди американских исследователей существует мнение, что система социальной реабилитации лиц, принимавших участие в чрезвычайных ситуациях, является не вполне эффективной. Идея, заложенная в американской государственной программе психотерапевтической помощи, предполагает, что получивший психическую травму человек должен изменить свое поведение так, чтобы слиться с основной массой сограждан.

Как полагает Б. Колодзин, недостаток этого замысла состоит в том, что «социальная адаптация» вряд ли поможет человеку, пробывшему долгое время в экстремальных условиях, вернуть душевный покой. Такой подход должен внушить, что для выздоровления человек должен изменить свое поведение, чтобы стать как все – «нормальным», а значит, перестать действовать, думать и чувствовать по-своему – «не как все». Фактически этот подход предполагает лечить симптомы заболевания, а не его причину, и целью такого лечения должно быть не здоровье, а соответствие общепринятым нормам поведения. Истинное физическое и душевное здоровье состоит не в том, чтобы соответствовать чьим-то нормам и стандартам, а в том, чтобы прийти к согласию с самим собой и реальными фактами своей жизни. По мнению автора, исцеление и состоит именно в том, чтобы примириться с самим собой, увидеть себя таким, как есть на самом деле и, внося изменения в свою жизнь, действовать не вопреки собственной индивидуальности, а в союзе с ней. Б. Колодзин считает, что бесплодность идеи «социальной адаптации» объясняется тем, что она полностью игнорирует тот факт, что для многих ветеранов войны до сих пор присутствует в их жизни. Связанные с войной переживания и воспоминания реальны для них и в мирной жизни. Лечение не предусматривает обсуждения военных действий и связанных с ними сновидений. У большинства вьетнамских ветеранов, пытающихся адаптироваться к «нормальному поведению», главные трудности возникают из-за того, что им в качестве лечения предлагают забыть прошлое. А это означает, что из памяти будут выброшены не только образы войны, но и уроки благородства, чести, мужества. Подобный путь не ведет к целостности. В связи с этим автор полагает, что истинное исцеление приходит тогда, когда мы отдаем должное всему, что узнаем на жизненном пути, и пользуемся этими знаниями.

Анализ изложенных представлений о различных аспектах реабилитации жертв травматического стресса показывает, что к настоящему моменту не разработана единая система взглядов на эту проблему. Но вместе с тем необходимо отдать должное западным исследователям в том, что разработанные программы помощи приносят положительные результаты и уже сейчас помогли многим людям избавиться от травмирующих переживаний.

В отечественной науке разработка программ психотерапевтической и социальной помощи людям, принимавшим участие в различных экстремальных ситуациях, в том числе в военных действиях и ликвидации катастроф, началась не так давно. В первую очередь это было связано с необходимостью реабилитации ветеранов войны в Афганистане и оказанием помощи пострадавшим от аварии на ЧАЭС. Поскольку в этих чрезвычайных ситуациях участвовали в основном военнослужащие внутренних войск и работники органов внутренних дел, то и разработка различных видов помощи пострадавшим ведется в основном специалистами этих ведомств. Но так как число пострадавших достаточно велико, то возникает необходимость разработки государственной программы планомерной психологической и социальной помощи жертвам травматического стресса.

Анализ основных литературных источников по данной проблеме позволил установить, что в отечественной науке разработаны следующие виды помощи людям, участвовавшим в чрезвычайных ситуациях:

1. Методы фармакотерапии. Лекарственные средства применяются с целью достижения быстрого кратковременного эффекта оптимизации состояния и для коррекции пограничных состояний.

2. Музыкальная терапия. Музыкальные программы являются эффективным средством для предотвращения нервно-эмоциональных срывов и для профилактики утомления.

3. Библиотерапия – «метод лечебного чтения». Используется для профилактики стресса и чрезмерных эмоциональных реакций.

4. Приемы суггестивного и гипнотического воздействия. Гипноз прежде всего применяется как медицинская и психотерапевтическая процедура при заболеваниях и нарушениях психогенного характера.

5. Методы активного самовоздействия. Целью способов самовоздействия является формирование адекватных внутренних средств, позволяющих человеку осуществить специальную деятельность по изменению своего состояния.

Только на основании проанализированной литературы по проблеме посттравматических стрессовых нарушений можно сделать следующие выводы.

1. Травматический стресс – особая форма общей стрессовой реакции.

2. Посттравматическое стрессовое расстройство возникает в результате психической травмы, «события», выходящего за рамки обычного опыта и являющегося тяжелым стрессом для любого человека.

3. Травматические стрессовые нарушения способствуют формированию специфических семейных отношений, особых жизненных сценариев.

4. Психогенные расстройства имеют тенденцию к трансформации в более тяжелые формы психических расстройств.

5. Военный посттравматический стресс имеет тенденцию не только не исчезать со временем, но становится все более выраженным на фоне внешнего благополучия человека.

6. Существует острая необходимость в разработке эффективных Программ психологической и социальной помощи жертвам посттравматического стресса у нас в стране.

Затронутые выше вопросы психосоциальной реабилитации работников органов внутренних дел показали, что необходимо дальнейшее изучение посттравматических стрессовых расстройств, их клиники, диагностики и терапии. Существует необходимость интенсификации подобных исследований в стране.

Итак, включение человека в экстремальные условия приводит к резкой перестройке его основных жизненных отношений. Воздействие экстремальных факторов на организм человека может привести к возникновению у него расстройств психогенного характера. Травматический стресс – особая форма социальной дезадаптации, выражающаяся в общей стрессовой реакции.

Травматические стрессовые нарушения способствуют формированию специфических семейных отношений, особых жизненных сценариев, т. е. охватывают обширную сферу социальной дезадаптации.

Исходя из вышесказанного, следует указать на необходимость разработки государственной программы планомерной психологической и социальной помощи жертвам травматического стресса.